— Набирай высоту!.. Набирай высоту!

Ворон в самом деле оказался мудрым: увидел новых охотников,тут же пошел по крутой дуге вверх. Жуки бросились следом, но постепенноотстали, а когда ворон поднялся на уровень жаворонка, один за другим началиопускаться: то ли пахучий след потеряли, то ли такие высоты не для насекомых.

Рогач несся, как ветер, грива трепещет по ветру, словнополотнище боевого прапора. Волк на ходу задирал морду, после долгой скачкинаконец сами отыскали небольшое полулесное озерко, с ходу пронеслись по немунаискось, сильный запах жуков ушел вместе со струями воды, но все равно на томберегу я вымыл Рогача, а волк даже нырял с головой, освобождаясь от остатковзапаха.

Ворон догнал нас не скоро, пристыжено помалкивал. Далекаягорная цепь, что дразнила нас последние дни, наконец-то приблизилась, всего вдвух-трех милях. Мы остановились перевести дух в лесу, по наводке ворона выбравполяну с раскидистым дубом и обязательным родником. Расседланный Рогач сразу жеотправился искать самые сочные побеги, ворон напился, покритиковал вкус,слишком много жестких солей, от них кости тяжелеют, на что волк пробормоталчто-то ехидное, но не стал слушать ответ, унесся в заросли, а буквально черезпять минут вернулся с задранным олененком.

Я к тому времени уже разжег костер, вместе освежевали, волклег и задумчиво уставился в огонь, пытаясь разгадать его великую тайну, а янанизывал ломтики мяса на шампуры и готовил угли. Внезапно волк насторожился,прорычал:

— Сюда идут!

— Лежи тихо, — предостерег я.

— Чувствую кошку, — прорычал он еще злобнее.

— Да хоть негра или демократа, — отозвалсяя. — В лесу все мы одной крови… хоть я что-то и сомневаюсь. Это с тобой яодной крови — точно, но чтобы с демократами…

Кусты раздвинулись, вышла полненькая обнаженная женщина скопной белых, как снег, волос и сама с таким нежным белом телом, словно измолока и сметаны, что я сразу понял, что никогда не загорала на солнце. Нет,обнаженная все-таки не полностью, есть что-то вроде лохмотьев от платьица,такой покрои, крупные сиськи наружу, красиво колышутся из стороны в сторону,вверх-вниз, из стороны в сторону, вверх-вниз, из стороны в сторону, вверх-вниз…

Послышалось свирепое рычание. Вслед за женщиной вышелогромный тигр, усы в стороны, глаза лютые. Я попятился раньше, чем сообразил,что я, оказывается, уже встал и пру к женщине с протянутыми руками.

Женщина сказала весело:

— Да что вы. Он не тронет! Он совсем ласковый…

Ей явно нравится, какими жадными глазами я смотрю на ееторчащие дойки, сперва коричневые, а теперь внезапно воспламенившиеся и увеличившиесявдвое-втрое. Тигр посмотрел на меня, прищурился, оскалил огромные, каксосульки, зубы. Я попятился еще дальше, споткнулся и сел на прежнее место.

— Извините, — сказал я нервно, — если бы увас была собака… пусть хоть со слона…

Она вспыхнула, глаза свернули гневом, сощурились, как укошки.

— Так вы, оказывается, собачник?.. Предпочитаете собак?

Я торопливо показал глазами на волка, изобразил мимикой, чтосам-то я кошатник, еще какой, всегда котят подбираю и выращиваю в здоровенныхтолстых и наглых котяр, но не могу же при волке сказать такое, неприлично, онже друг, соратник, сочеловек…

Она презрительно скривилась, обдала меня ледяным взглядом,мол, и не надейся, что на мне утолишь жар своих чресл, это позволено толькокошатистам, прошествовала дальше, выразительно двигая ягодицами.

Когда за нею сдвинулись зеленые ветви, я сказал охрипшимголосом волку:

— Ну что, не верил?

— Дык это в лесу, — протянул он. — Но чтоб наЛуне…

Ветка над головой закачалась, ворон выпростал крылья,удерживая равновесие, добавил:

— Или на горных пиках! Там тоже… обман зрения.

— Мой лорд, — сказал волк прямо, — противэтого средство только одно…

— Заткнись, — велел я. — Знаю твои средства.

— Я уж и не знаю, что вы такое подумали, — сказалон обидчиво. — Я же не ворон, чтобы предложить какую-нибудь гнусность?

* * *

Обед взбодрил всех, даже Рогача, хотя, что он там ел вкустах, молчит, но если учесть, что мы за отряд, то, может быть, он там кого-тоубивал тайком и грабил, пил смародеренное вино, съел семью барсуков или сусликов,вдруг да бывают и лесные суслики, мы выступили в поход чуть ли не с песней,вскоре деревья разбежались, спрятались, а ближайшая гора возникла во всейкрасе: старая, изъеденная временем, у подножья масса камней, что постепенноотваливаются, падают, а уже здесь рассыпаются в пыль. Справа и слева такие жегоры, и так в обе стороны, похоже, до бесконечности.

— Есть какие предложения? — спросил я. — Надокак-то перебраться на ту сторону. Если объезжать, то сколько лет уйдет!Задурно, как говорят депутаты.

Ворон сказал поспешно:

— Я не перелечу! Больно высоко. Да и вас не перетащу.Один Рогач чего стоит!.. А волк так и вообще… У меня на шерсть аллергия.

Землю тряхнуло, послышался далекий подземный гул. Рогачиспуганно попятился, ворон взлетел, а волк отбежал в сторону. Посыпались камни,а затем сдвинулась целая каменная осыпь.

— Землетрясение два балла, — определил я. —Ничего опасного…

Я осекся, в каменной стене зияет темный проход. Горный обвалоткрыл либо пещеру, либо некий тайный ход. Я предпочел думать, что тайный ход,прикинул размеры, толкнул Рогача:

— Вперед, вперед! Я сначала пригнусь, а потом ходрасширится, а свод уйдет ввысь.

Волк спросил почтительно:

— Откуда знаете, мой лорд?

— А это всегда так, — ответил я уверенно. —Бывали, знаем.

Рогач опасливо вступил в темный проход, оттуда веет сухимвоздухом с привкусом каменной пыли. Волк снова побежал впереди, ворон сперваехал на крупе Рогача за моей спиной, а когда свод в самом деле ушел вверх,взлетел мне на плечо и поехал, как обычно, царапая ухо перьями.

Откуда-то проникал свет, то ли в высоком своде мелкие щели,то ли светится плесень или мох, но глаза постепенно привыкли, даже Рогачприободрился, копыта уже стучат по каменному полу звонко и уверенно. Мои глазаначали замечать на стенах следы зубила, и тут наконец стены разошлись встороны, воздух стал дивным и свежим, Рогач радостно ржанул.

Впереди открылся дивный сад, озеро, чудесные деревья согромными плодами, мы вышли из пещеры, под ногами золотой песок, волны набегаютчистые, прозрачные, словно вода прошла двойную дистилляцию с дополнительнойобработкой серебром, в воде резвятся золотые рыбки, толстые, нежные и навернякаочень вкусные. Некоторые высунули головы и рассматривали нас с удивлением.