Они уселись в машину, и Настя медленно, будто через силу,рассказала все Короткову. Когда она закончила, Юра некоторое время сидел молча,потом осторожно погладил ее по плечу.

– Бедная ты, бедная, – тихо сказал он. – И всеэто время ты одна мучилась? Если бы я относился к тебе не так хорошо, я бы тебяпросто убил.

– За что?

– За то, что сразу не рассказала. И что у тебя задурацкая привычка страдать в одиночку.

– Ты обещал не читать мораль, – напомнила емуНастя.

– Я не читаю мораль, а выражаю сочувствие. Конечно, ятебе помогу, даже и не сомневайся. Но вообще-то ты…

– Юра!

– Все, все, я заткнулся. Куда двигаемся?

– В контору, где работала Лазарева. Будем искать еедрузей и приятелей. Должен же хоть кто-нибудь знать, где она жила в последнеевремя. Чует мое сердце, она там обреталась вместе с Парыгиным. И он до сих порв этом месте.

В конторе, где работала Анна Лазарева, о ее гибели не знали,поэтому появление работников милиции вызвало настороженность. Было видно, чтоее здесь если и не любили, то, во всяком случае, относились к ней по-доброму, ина вопросы Насти и Короткова отвечали в первую очередь вопросами же:

– А что случилось?

– Зачем вам Анюта? Она же мухи не обидит.

– А в чем дело? Анечка очень хороший работник, у нас кней претензий нет.

Пришлось сказать им о том, что произошло ночью. Однакопользы это принесло немного, люди качали головами, горестно вздыхали,ужасались, но где находилась Анна все эти дни – никто не знал.

– Может быть, вы знаете, у кого она могла снятьквартиру? – спросила Настя.

– Квартиру? Это нужно у Лады спросить, она про сдачуквартир все знает.

– Кто такая Лада?

– Наша продавщица, работает на точке у метро«Тимирязевская», на улице, прямо возле выхода из тоннеля. Да вы найдете, она тамодна, других точек нет. У нее сестра квартирами занимается, поэтому если комунужно, мы всегда к Ладе отправляем. Точно, точно, спросите у нее, если Анютенужна была квартира, она наверняка искала ее через Ладу.

Машина Короткова, кряхтя и фыркая, довезла их до«Тимирязевской», где действительно у самого входа продавала газеты и журналысимпатичная улыбчивая блондинка с темными глазами. Известие о гибели Лазаревойпривело ее в состояние шока, она даже чуть не расплакалась, но, справившись ссобой, дала адрес и телефон своей сестры и сказала, что Аня около двух недельназад обращалась к ней насчет квартиры.

– Она вам не сказала, зачем ей квартира? –полюбопытствовал Коротков. – У нее ведь есть где жить.

– Жить-то есть где, а мужиков куда водить? К маме спапой? – возразила Лада. – Анютка как с новым мужиком роман закрутит,так квартиру снимает, чтобы было где встречаться. От мужика разве дождешьсяздоровой инициативы. Захребетники они все, только и ждут, чтобы мы, бабы, заних все проблемы решили.

– Значит, это было уже не в первый раз? – уточнилаНастя. – Аня и раньше пользовалась услугами вашей сестры, чтобы снятьквартиру?

– Конечно. Три или четыре раза, я сейчас точно непомню.

От «Тимирязевской» они направились в фирму к сестре Лады.Коротков всю дорогу ныл и жаловался на голод, но Настя вопреки обыкновению егоне поддерживала. Она не чувствовала ни голода, хотя в последний раз ела почтисутки назад, ни холода, что тоже было необычным для зимнего сезона, ни усталости.Она не чувствовала почти ничего, кроме холодной решимости покончить со всемэтим делом раз и навсегда и уйти на другую работу.

Когда они проезжали мимо очередного киоска с надписью«Горячие бутерброды», Коротков все-таки притормозил.

– Ты как хочешь, а я больше не могу, – заявилон. – Иду и покупаю себе еду. Тебе что принести?

– Ничего не надо.

– Кончай, Ася, это не дело, надо поесть.

– Я не хочу, Юрик, честное слово.

– Ладно, – сердито сказал он и вышел из машины.

Вернулся он через несколько минут, в одной руке несзавернутые в пакет бутерброды, в другой – пластиковый стаканчик с кофе.

– Держи, – он протянул стаканчик Насте.

Она взяла кофе и благодарно улыбнулась.

– Спасибо, ты настоящий друг.

Коротков уселся в машину, достал один бутерброд и жадно отхватилсразу почти половину.

– Я бы хотел, подруга, чтобы ты об этом незабывала, – сказал он.

– О чем?

– О том, что я – настоящий друг.

– Спасибо, – повторила она.

«Получай, Каменская, ты это заслужила, –прокомментировала Настя про себя. – Юрка действительно твой друг, онвсегда помогал тебе и ни разу не подвел, а ты обижаешь его тем, чтодемонстрируешь свое недоверие и не рассказываешь о том, что тебя беспокоит. Дачто там беспокоит, с ума сводит. Для чего же тогда существуют друзья, если тывсе время показываешь, что не нуждаешься в них? Наверное, Ирочка была права.Впрочем, в последнее время так происходит с завидным постоянством: все кругомправы, кроме тебя, Каменская. Одна ты не права. Одна ты все время ошибаешься».

– Юра, как ты думаешь, зачем Парыгину понадобиласьАнна?

Коротков на мгновение перестал жевать и повернулся к Настевсем корпусом.

– Ни за чем, – удивленно ответил он. – У нихбыл роман. Обыкновенный роман, какой бывает у миллионов мужчин с миллионамиженщин. Ты и здесь видишь какой-то подвох?

– Не вижу, но подозреваю, что он есть. Слишком многосовпадений, в нормальной жизни так не бывает. Они оба так или иначе связаны сДоценко, я имею в виду – знакомы с ним. И потом, я слишком хорошо помню Мишинырассказы о его встречах с Лазаревой. Она была влюблена в него и ждала, что онначнет настаивать на интимных встречах. Откуда же взялся роман с Парыгиным?

– Ну, может быть, роман с Парыгиным был раньше иперерос в обычные дружеские отношения, – предположил Юра.

Он судорожно догрыз первый гамбургер и зашелестел бумагой,разворачивая второй.

– Между прочим, довольно вкусно, – заметилон, – ты зря отказываешься. А почему ты отрицаешь вероятностьскоропалительного романа? Лазарева, судя опять же по Мишкиным рассказам, быладевушкой импульсивной, вспыльчивой, влюбчивой, у нее эмоции возникали легко ибыстро. Миша пропал, на свидания не приходит, а тут новый мужикподворачивается, так почему не воспользоваться? Не понимаю, что тебянастораживает.

– Меня, солнце мое, настораживает, что новый роман у Лазаревойвозникает как раз с тем мужчиной, который знаком с ее неверным возлюбленным.