Венеция также не осталась невосприимчивой к религиозно окрашенному антисемитизму, для ненависти к некоторым новым христианам у нее имелись коммерческие и даже политические причины. Глава семьи Мендес, в крещении Жуан Микес, шире известный по своему иудейскому имени, которое он принял позже, Юсиф Наси, перевел центр своих торговых операций в Константинополь. Пройдя обряд обрезания и тем отрезав себе путь на Запад, он поддерживал тесные экономические связи, которые семья Мендес установила с новыми христианами в западных городах, в том числе и связь со своим кузеном, жившим в Венеции. В то же время он способствовал торговой и промышленной организации евреев, живших в Оттоманской империи. Филиалы его коммерческих предприятий находились в самых разных городах, от Антверпена до Палестины, и представляли угрозу для прибылей венецианских купцов. Конкуренция задевала самую чувствительную точку Венеции, так как семья Мендес в числе прочего обменивала левантинские товары на западноевропейские и всюду, где это было целесообразно, проводила свои операции в обход Венеции, пользуясь своими деловыми связями в Рагузе, Анконе, Ферраре и других городах, где имелись колонии иудеев или новых христиан.

Кроме того, Юсиф Наси проводил враждебную Венеции политику. Он стал главным финансистом и откупщиком Оттоманской империи, за что получил в награду титул герцога Наксоса, острова, который до турецкого завоевания принадлежал одной венецианской семье. Считалось, что Наси стоит за турецким вторжением на Кипр в 1571 году.

В результате в Венеции усилились антисемитские настроения. До тех пор пока евреи, с которыми имели дело венецианцы, были союзниками венецианцев в странах Леванта либо ростовщиками и торговцами подержанными вещами, венецианцы считали их полезными с экономической точки зрения. В дни расцвета фирмы Мендесов левантинских евреев стали считать самыми опасными конкурентами. Был принят закон, по которому марранам запретили проживать в Венеции. Венецианский посланник сообщал из Константинополя, что венецианцы вынуждены продавать свои товары вступившим в сговор евреям по самой низкой цене. В Египте евреи перекупали специи до того, как они попадали в Александрию, и венецианцам приходилось иметь дело с ними. Именно в ответ на их конкуренцию венецианцы в 1555 году перенесли свою главную колонию и консульство из Александрии в Каир. Экономическое соперничество подпитывало религиозный антисемитизм; евреев и марранов отождествляли со смертельным врагом Венеции – турками. Учитывая это, не приходится удивляться следующему обстоятельству. Когда накануне войны за Кипр в Арсенале произошел взрыв и вспыхнул пожар, в поджоге обвинили евреев.

К городам, чья конкуренция уязвляла Венецию, принадлежала и Рагуза, которая во многих отношениях напоминала Венецию более раннего времени. Когда Венеция в начале XV века распространила свою власть почти на всю Далмацию, Рагуза стала практически независимой республикой, хотя номинально вначале она была вассалом короля Венгрии, а позже – османского султана. Несмотря на то что Рагуза платила туркам ежегодную дань, ее жителей во время войны считали нейтральными. Купцы из Рагузы пользовались преимуществами своего нейтралитета и расширяли морскую торговлю, тем более что сухопутная торговля с Боснией и Сербией, которая раньше была их основным видом деятельности, развалилась во время краха этих государств и их захвата турками. После того как турки прочно утвердились на Балканах, основным торговым путем для рагузцев стал сухопутный маршрут в Константинополь. Когда Флоренция и Венеция стали конкурировать не только в политике, но и в торговле, флорентинцы начали поставлять свои ткани на восток через Анкону, оттуда морем до Рагузы, а затем по суше к центрам Оттоманской империи. Права Венеции как Владычицы Адриатики не простирались так далеко на юг, чтобы она могла помешать торговле. Более того, рагузцы импортировали товары из Александрии и других левантинских центров для их последующей доставки в Англию. Эта торговля в обход Венеции заметно возрастала во время войн Венеции с турками. Даже сами венецианцы тогда обратились к рагузцам за помощью. В 1537–1540 годах венецианцам разрешили воспользоваться рагузскими кораблями для того, чтобы вывезти свое имущество из Османской империи, хотя в то же время венецианцы пытались помешать рагузцам везти ткани на восток, на те рынки, откуда война вытеснила венецианцев. В конце каждой войны торговля возвращалась из Рагузы в Венецию. Изменения отражены в таможенных сборах, которые получала Рагуза. С 52 тысяч дукатов в 1538–1541 годах сумма сборов упала до 19 700 дукатов в 1552–1555 годах и со 106 тысяч дукатов ежегодно в 1570–1572 годах до 28 тысяч дукатов в 1576–1580 годах. И все же Рагуза оставалась опасной соперницей как на суше, так и на море.

Другим портом, постепенно вытеснявшим Венецию из торговли Востока и Запада, основы венецианского благосостояния, в конце века стал Леггорн, вассал Великого герцогства Тосканского. Герцог сделал Леггорн вольной гаванью, где импортируемый товар не облагался пошлинами. Кроме того, герцог пригласил евреев селиться в Леггорне.

Такие порты-соперники осложняли положение Венеции, хотя не всегда они выступали сдерживающими факторами. Да и действия новых христиан и евреев в зависимости от политической обстановки иногда шли Венеции на пользу.

После смерти герцога Наксоса и султана Селима II, при котором Наси приобрел большое влияние, отношения Венеции с евреями улучшились. Многие из них, занятые в международной торговле, предпочли перенести свои операции в Венецию и добились благосклонности Сиятельнейшей. Их глава, Даниэле Родрига, начал развивать порт Спалато с тем, чтобы новый порт стал соперником Рагузы как конечный пункт сухопутного маршрута из Константинополя. Кроме того, туда свозили для отправки на Запад шкуры, воск и другие продукты, произведенные на Балканах. Для начала Родрига в 1577 году подал прошение о взятии в аренду заброшенного монастыря и превращении его в постоялый двор и склад для еврейских и турецких купцов, которые ввозили товары с материка. Он обещал взять на себя все первоначальные расходы на ремонт и содержание. Кроме того, он просил назначить ему самые низкие пошлины, чтобы Спалато мог конкурировать с другими промежуточными портами. Он поддерживал отправку больших галер для защиты от пиратов тех товаров, которые перемещались из Венеции в Далмацию. Сначала капитаны галер, заинтересованные в быстром товарообороте, ходили в признанные центры торговли, в Наренту и Рагузу, но после 1592 года правительство, передававшее галеры в аренду на определенные рейсы, стало выставлять условием, чтобы они отправлялись в Спалато. Там постепенно сосредоточивалась торговля с материковыми городами, переманив почти всю сухопутную торговлю из Рагузы. В следующем столетии Спалато все больше служил промежуточным звеном между материком и Венецией.

Западные евреи, такие как Даниэле Родрига, не имели права жить в Венеции на законном основании больше года, хотя некоторые, например Даниэле, женились на местных жительницах, и на их местопребывание смотрели сквозь пальцы. Родрига в 1579 году подал прошение о предоставлении его семье прав проживания, сходных с теми, что имели «немецкие» евреи, и о разрешении вести торговлю. Петицию направили в Торговый совет, который консультировал сенат по коммерческим вопросам. Сначала старейшины из Торгового совета не хотели удовлетворять просьбу Даниэле, утверждая, что тогда евреи захватят власть на Риальто и спровоцируют войну с турками для того, чтобы только они, пользуясь положением турецкоподданных, контролировали всю торговлю. Через несколько лет совет изменил решение, поняв, насколько можно будет увеличить таможенные сборы благодаря товаропотокам, которые евреи привлекут в город. С Даниэле заключили контракт на проживание в течение 10 лет и право заниматься внешней торговлей. Образцом контракта служил тот, что заключался с так называемыми «немецкими» евреями, но он касался и левантинских евреев, а также «западных» беженцев из Испании и Португалии. Они поселились вместе в новой части гетто, которую называли «старым гетто», так как находилось неподалеку от старого литейного цеха. Тем марранам, которые пожелали вернуться в иудаизм, разрешили приехать в Венецию и селиться со своими единоверцами.