– Интересно, чем она его заворожила? – задумчиво протянула Ника, плюхаясь на диван рядом с подругой.

– Уж точно не внешностью, – хмыкнула Алла.

– Не говори, – ухмыльнулась Ника в ответ. – И на хорошего человека она явно не тянет. Может, она классная любовница? А, мне плевать! Асмодея только жалко. Ничего, спасём! – решительно воскликнула Ника, улыбнувшись. – Как только спасём Леопольда, сразу примемся за Асмодея. Никто от нас не сбежит не спасённым!

– Точно! – Алла энергично кивнула. – Кстати, угощайся. Я тут виделась с Леопольдом, немного перевозбудилась, и кое-чего наколдовала, чтобы расслабиться.

– Я вижу, – Ника только сейчас обратила внимание на огромную корзину с красивыми, одурманивающе пахнувшими розовыми розами, на журнальный столик, заваленный коробками конфет. Она с трудом отыскала среди них чашку с чаем, предназначенную для неё, и осторожно взяла, чтобы не свалить неустойчивую гору сладостей. – Ты слегка перестаралась. Интересно, сколько магазинов за раз ограбила?

– Вот чего не знаю, того не знаю, – резко пожала плечами девушка.

– Хочешь об этом поговорить? – спросила Ника, открывая одну из коробок и вытаскивая шоколадную конфету с ликёром.

– О конфетах или о нашем драгоценном шефе? Пожалуй, что нет, – протянула Алла и устало улыбнулась. – Он из меня все соки выпил, я хочу его так, что едва дышу, так что, сама понимаешь, я не в настроении вновь пересказывать наш диалог. Но меня пугает его душевное состояние, – Алла прикусила нижнюю губу почти до крови.

– Мы справимся, – уверенно произнесла Ника. – Мы ведь с тобой готовы сделать всё, что угодно, ради Леопольда и нашей фирмы. Знаешь, никогда раньше так не любила работу и своего начальника, – запрокинув голову, она нервно расхохоталась, стирая с лица слёзы.

– Мы не можем не справиться, – уверенно и зло усмехнулась Алла.

Девушки уселись рядом, плечом к плечу, и, наколдовывая себе чашку за чашкой, пробуя новые сорта чая, пожирали шоколадные конфеты горстями.

Ника ещё раз окинула взглядом их кабинет. Вслух порадовалась, что он у них есть. А затем с чувством выполненного долга провалилась в блаженство.

Их покой продолжался недолго – к ним ворвалась Афина. Было непривычно снова видеть её деловой, слегка отстранённой, идеально играющей роль секретарши.

Нику позабавило сочетание фривольной одежды и деловой моськи. Афина казалась почти голой, во всяком случае, никто бы не решился назвать полноценной одеждой её короткое полупрозрачное платье, обнажавшее всё тело, включая чёрные трусики и бюстгальтер, которые она всё-таки не забыла нацепить.

Нике почему-то показалось, что она специально так разоделась, чтобы попытаться загладить то неприятное впечатление, которое произвела на всех после недельной пьянки. Её веки были густо усеяны серебристыми блёстками, губы накрашены серебристой же помадой, изрядно отросшие за время вечеринки волосы собраны в конский хвост. Но агрессивное выражение прелестного лица настораживало.

– Представляете, меня хотят назначить на место Леопольда! – выпалили она с порога, затем эффектно создала себе высокий табурет с круглым кожаным сидением – словно сидение возле барной стойки, и вспорхнула на него с грацией балерины.

"Как ворона на насесте!" – мысленно съехидничала Ника.

Ей было особенно приятно думать о ней гадости, зная, что её мысли она уже не прочтёт. Всё же уроки Леопольда и Асмодея даром не прошли, и Ника научилась закрывать сознание.

Ника искоса, с тревогой, покосилась на Аллу – как бы та в порыве чувств не сотворила с Афиной нечто ужасное.

Алла уже успела рассказать о своей грустной беседе с Леопольдом, пока они чаёвничали. Ника чувствовала, что она ещё не отошла от произошедшего. Но Алла только дико заулыбалась.

– Представляете меня на месте директора? – снова возопила красотка, воздевая руки к потолку. Глаза её были широко распахнуты и безумны. Во взгляде смешался истеричный смех и бездонная, топкая, как болото, печаль.

– Нет! – честно ответила Ника.

– А я – тем более, – заговорила Алла. К удивлению подруги, бесстрастно. А то Ника опасалась, что она устроит ведьмочке местный филиал инквизиции.

– И я тоже, – ядовито заметила Галя. – Не жажду! А эти идиоты из Ордена Серых магов посмели сделать мне такое неприличное предложение! Нет, лучше уволюсь и пойду собирать навоз на конскую ферму.

– Не уволишься, – тяжело вздохнула Алла. – Потому что совести у тебя нет.

– Причём тут совесть? – возмутилась Афина. – Меня прибьют мои собственные коллеги. Ты, например.

– Или я, – охотно добавила Ника.

– Или ты, – согласилась она. – Или Асмодей. Героические братцы тоже в очередь выстроятся, как Мартин и Мрия.

– Интересно, кто мог попытаться назначить тебя главой фирмы, принадлежащей Леопольду, – вкрадчиво произнесла Ника и прищурилась. – Только Леопольд мог назначить своего преемника. То есть, Орден Серых магов собирается прибрать нашу фирму к рукам? – ядовито прошипела она, внезапно вспомнив лицензию Ангелуса в недавно посещённом ими магическом магазинчике.

– А ты спала с Леопольдом? – вдруг спросила Алла.

Афина внезапно покраснела, заёрзала, уменьшила высокий табурет до размера детского стульчика. – А что? Кто сказал, что нельзя?

– Неужели тебе его не жалко? Ты даже пальцем не пошевелишь, чтобы его спасти! Все вы одинаковые: как спать с директором, так все в очередь встают и юбки задирают, а как спасать его, то только я и Ника, которые с ним не спали! Иди отсюда, Афина! Я тебя, конечно, уважаю и где-то очень глубоко в душе даже люблю, но лучше сейчас уходи. Вот этими самыми километровыми ногами. Ты что, специально их отращиваешь?

– Кажется не у меня одной депрессия, – тяжело вздохнула Афина, вставая. Наколдованный ею стул исчез.

Ника же невольно подумала, что практически ни один маг не мог создавать долговечных вещей, только некоторые, наиболее могущественные. Например, Леопольд, Асмодей и прочая элита. Афина же была только секретаршей. Нике невольно вспомнилось, что кроме составления анимированных приглашений на совещания и праздники, Афина занималась отворотами, приворотами, любовными чарами. Поэтому-то она и занималась работой с клиентами. И те её очень любили. – Ухожу, уже ухожу.

– Ты чего? – спросила Ника, повернувшись к подруге. – Она же не виновата!

– Знаю, но меня бесит, что все тут срочно начали страдать, вместо того, чтобы поддержать Леопольда! Каждый боится за свою драгоценную шкуру, – сердито выпалила Алла, ударяя кулаком по столу. – А Лео плакал! – с надрывом вскричала она, с особенной силой впечатывая кулак в стол – и тут же зашипела от боли. Затем глухо выругалась. – А они!… Нет, у меня нет слов. Одни непристойные выражения. Я их всех поубивать готова!

Ника покивала, понимая что сейчас с ней опасно не соглашаться.