это картошка, невероятно древняя терранская сельская культура, но юноша в это не верил. На вкус такая же вязкая безвкусица, призванная лишь утолить самые базовые признаки голода, но не более.

В этот раз он всё же доверился своим психически обострённым чувствам и принялся есть, решив, что ничего не будет говорить друзьям. Заметив его легкую, почти мечтательную улыбку, Альберт лукавым тоном произнёс:

–Нет, что-то не так. Не пойми неправильно, брат, но чего-то ты слишком радостный. Что случилось?

Какие-то доли секунды Руксус засомневался, но не прекращая многозначительно улыбаться, ответил:

–Ничего, Альберт. Тебе кажется.

–И вовсе нет! Ты что-то утаиваешь от нас, брат.

–Оставь его, – вмешалась Марианна, серьёзная и непреклонная, как всегда, – если он упёрся, то ничего не скажет, хоть ты тресни. Хотя эту хитрую ухмылку я узнаю из тысячи. Дай-ка угадаю, Руксус: у тебя снова были видения, так?

–От тебя сложно что-либо утаить, – уже серьёзнее ответил юноша. – Не переживайте, ещё сегодня вы всё узнаете. Ждать осталось недолго.

Услышав торжественно-скорбные нотки в его голосе, Марианна и Альберт переглянулись, но Руксус остался неумолим. Неспеша, но мало доев свою порцию, он тихо произнёс:

–Сегодня эта жижа особенно противна.

Ждать пришлось совсем недолго, и через два с небольшим часа Руксуса отвлёк от чтения неприглядный молодой слуга:

–Вас вызывает к себе госпожа верховная настоятельница.

–Я знаю, мой маленький скромный друг, – он закрыл книгу, – знаю.

По дороге до кабинета Руксус чувствовал неловкость молодого слуги, его подсознательный страх. Он и так, как пристало благочестивому гражданину Империума, боялся псайкеров, а загадочные слова жутко выглядящего юноши нагнали ещё больше ужаса. Иногда лысый мужчина даже нелепо спотыкался, бросая на Руксуса извиняющийся взгляд. Тот в ответ только беззвучно усмехался.

Наконец, заветная дверь. Глухой скрип, а внутри – уже ждущие его Марианна и Альберт. Видение сбывалось до мельчайших подробностей.

Альберт, достаточно высокий, крепко сложенный шатен с короткими, непослушными волосами и ярко-зелеными глазами топтался с ноги на ногу, даже не пытаясь скрыть своего волнения. В очередной раз увидев мягкие, достаточно приятные черты лица близкого, родного друга Руксус едва заметно улыбнулся уголками губ. Скромный, но добродушный, дружелюбный и самоотверженный, он вызывал в сердце Руксуса лишь бесконечную привязанность и любовь.

Марианна выглядела куда более серьёзной и собранной, но и в её глазах юноша без труда увидел трепетное волнение. Она ничего ещё не знала, но точно понимала – в этом Руксус не сомневался.Но того, чего он так и не увидел, так это то, что к своим шестнадцати годам Марианна преобразилась в более чем привлекательную девушку, – не ослепительную красавицу, но достаточно притягательную. Руксус часто слышал, что она нравилась множеству парней в школе, но никогда не придавал этим слухам значения, тем более что девушка твёрдо отвергала любые попытки ухаживаний. Стройная, если не сказать изящная, со светлыми волосами, опускающимся до плеч почти как у Руксуса, но даже чуть ниже, умная, способная и своенравная, Марианна неизменно приковывала к себе взгляды. Парочку таких она замечала на себе от Альберта; видел их и равнодушный Руксус.

Даже сейчас юный псайкер-телекинетик изредка бросал на излучающую харизму девушку восхищенные взгляды.

Марианна в свою очередь неотрывно следила за вошедшим Руксусом, а когда их взоры на мгновение пересеклись, опустила глаза. Он в очередной раз не понял, чтобы это значило, и повернул голову в сторону сидевшей за своим верховной настоятельницы:

–Вы меня звали, госпожа.

–Звала. – Серые глаза Валерики внимательно изучали худой силуэт юноши, словно всматривались в каждый сантиметр его тела. – И подозреваю, что опоздала.

–Не перестаю восхищаться вами, – с тёплой, но отстранённой усмешкой ответил Руксус.

Альберт бросил на Марианну более твёрдый, испуганный взгляд, а девушка храбрым, требовательным тоном произнесла, теперь тоже смотря на Валерику:

–Не хочу показаться грубой или резкой…но не составит ли вам труда, госпожа верховная настоятельница, и нам с Альбертом объяснить, что тут происходит? К вам у меня, разумеется, никаких претензий нет, но вот этот вот субъект, – она кивнула на ухмыляющегося Руксуса, – вечно с какими-то тайнами. Постоянно себе на уме.

Альберт почему-то покачал головой, отвёл взгляд от Марианны.

Валерика немного помедлила, сложила на столе руки.

–Да, разумеется, моя дорогая. Думаю, ни для кого не секрет, что Руксус – сильнейший ученик в стенах нашей школы. По сути, его потенциал значительно превосходит даже мой.

Юноша с сомнением взглянул на неё, но верховная настоятельница продолжила:

–Так же не мне вам объяснять, дети мои, что психический Дар может проявлять себя по-разному, так что пусть наш дорогой Руксус по своей основной специализации и пиромант, но его таланта достаточно, чтобы преодолевать эти рамки, обычно непроходимые для рядовых псайкеров. Иными словами, он способен бессознательно видеть будущее. Они ведь случались и раньше, правда?

–Да, госпожа, – кивнул юноша. – Но очень редко. Сегодняшний же день слишком особенный, так что я начал видеть его наступление достаточно давно. Три года назад.

Теперь даже до Альберта начала доходить суть происходящего, но от страха он оцепенел, не способный вымолвить не слова. Марианна решила ничего не говорить, и продолжила твёрдо смотреть в лицо верховной настоятельницы.

На какие-то секунды в комнате воцарилась тяжелая тишина, только мерно тикали часы за спиной Валерики. С трудом собравшись, она чужим, будто не своим голосом объявила:– Прибыл приказ, мои дорогие. Сиона вновь приносит в жерло войны своих детей. С сегодняшнего дня вы трое – официально санкционированные псайкеры-примарис на службе у незыблемого Империума Человечества. Администратум уже привязал вашу троицу к Сто Двадцать Первому пехотному Сионскому полку.

Руксус вновь почувствовал облегчение. Эту короткую речь верховной настоятельницы, слово в слово, он слышал почти каждую ночь на протяжении трёх последних лет, и теперь дороги назад уже нет. Словно приговорённый к смертельной казни преступник, идущий к виселице, он видел в ней не смертельную грань, но спасение, ключ к долгожданному покою, концу всем мукам. Дальше – лишь неизвестность, но она казалась куда притягательней, чем многолетнее заточение.

–И когда мы отправляемся на фронт, госпожа настоятельница? – взял слово Руксус, куда лучше сейчас владевший собой, чем его друзья. – И известно ли, против кого?

–Через девятнадцать дней. Кто ваш противник – увы, не знаю. Администратум не счёл нужным меня об