Когда человека учат быть жестоким, некоторые психические функции по понятным причинам атрофируются, что не мешает расцветать другим комплексам личности. К тому же развлечений в то время вообще было мало, тем более у воинов, не занятых в данный момент на войне. Поэтому издевательства над человеком, лишенным гражданских прав, были вполне обычной историей.

«И давали Ему пить вино со смирною; но Он не принял». Вино со смирной – напиток, притупляющий сознание. Его варили еврейские женщины, чтобы давать идущим на казнь. Это был опять-таки своеобразный акт гуманизма: дозволялось его принимать, чтобы облегчить страдание. Это фактически наркотик, который лишал человека трезвости восприятия. Здесь подчеркивается, что Иисус не принял вино, то есть хотел быть в сознании.

«Распявшие Его делили одежды Его, бросая жребий, кому что взять». Палач всегда получал сапоги казненного или что-то другое из его имущества. Такая традиция была распространена и в средневековой Европе, и на Руси. Для нас сегодня это дико: человек только что был жив, ты его казнил и собираешься носить его одежду. Но речь идет об эпохе, когда одежда была в дефиците. Она была дорогой и было ее немного – буквально только то, что носилось каждый день. Одежда была ресурсом, который покупали единожды и надолго.

Казнь на кресте длилась, как правило, очень долго: человек мог висеть несколько дней. Иногда в виде исключения ради облегчения страданий принималось решение перебить голени казнимым. Это могло быть послаблением в честь праздника или значимого события. Этот эпизод описан в романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Перебить голени – это значит лишить человека точки опоры, а такая опора только продлевает страдания. Иисусу голени не перебивали, потому что к тому времени, когда решили это сделать, он уже умер. То есть его смерть произошла сравнительно быстро – за несколько часов, он не страдал несколько суток. Существует предположение, что смерть Иисуса наступила не от удушения. Оно основано на том, что, когда ему проткнули копьем грудную клетку, вытекли кровь и вода (лимфа). Это указывает на разновидность инфаркта, при которой лимфа и кровь расслаиваются и собираются в разные сердечные сумки.

«Был час третий, и распяли его». Третий час – это около девяти-десяти часов по нашему времени. Смерть происходит «до часа девятого» (Мк. 15:33). Таким образом, от распятия до смерти проходит шесть часов, что по меркам казни на кресте относительно немного. Церковный дискурс всегда подчеркивает, что это была самая жестокая смерть, на которую Бог пошел, чтобы искупить грехи человека. Но здесь есть несколько противоречий. Во-первых, сама по себе жестокая смерть на кресте в случае Иисуса не была максимально жестокой. Даже разбойники, которые были распяты рядом с ним, мучились дольше и претерпели еще дополнительную боль из-за перебивания ног. Люди, которых распинали до Христа и после, могли мучиться больше. Поэтому мы не можем утверждать, что была осуществлена самая жестокая форма казни. Во-вторых, действительно ли казнь на кресте по сравнению с множеством других придуманных человеком способов умерщвления является самой жестокой? Пытки и казни всегда были изощренными, люди вкладывали в это дело всю свою фантазию. Вот, например, из довольно распространенных казней древнего мира: человека запирали в ящике, он там же испражнялся и гнил заживо с червями. Было и похуже – посадить на кол, например. И, кстати, это еще более позорная смерть. Многие народы практиковали закапывание живьем или закапывание наполовину, когда голову оставляли снаружи, и человек мучился еще дольше. Была такая восточная форма казни: приговоренного сажали в медного быка и разводили под ним костер. Византия, кстати, этот способ умерщвления переняла и практиковала. Гунны придумали еще одну изощренную форму наказания: человека привязывали в пустыне к столбу, выбривали голову, вешали над ним наполненный водой бурдюк с маленьким отверстием, и вода медленно капала ему на темечко. Человек сходил с ума. В общем, распятие – казнь очень жесткая, но могло быть и хуже. Даже христианские империи зачастую практиковали гораздо более страшные формы казни. В общем, утверждение, что это была самая жестокая смерть и самые страшные страдания, которыми Иисус искупает людей из власти греха, – сомнительно. Было полно людей, которые умирали в еще более страшных муках, однако это не считается спасительным актом.

В том, что Иисус умер именно на кресте, а не как-то иначе, следует обратить внимание на другое. В канонических книгах Ветхого Завета говорится: «всякий висящий на древе проклят» (Втор. 21:23). Этот текст там никак не комментируется, Ветхий Завет не дает никакого объяснения, почему. В Библии есть несколько описаний смерти через повешение на дереве. Одно из них – случай с Авессаломом, который зацепился волосами за дерево и повис на нем, когда спасался бегством с поля боя (2Цар. 18:9–17). Иуда тоже умер на дереве, это была форма самоубийства (Мф. 27:5). Но никто нигде не объясняет, почему висящий на древе проклят, а, например, бросившийся со скалы или заколотый во сне – не проклят. В чем разница? Толкователи ссылаются на фразу о проклятии висящего на древе при попытке объяснить позорность казни на кресте. Но бесчестных форм казней было очень много. Чтобы обесчестить смерть, вообще много не нужно. Можно было просто убить человека и бросить его тело на съедение псам, приставить стражу, чтобы никто не подошел и не посмел похоронить этого человека – для иудейского контекста это было крайне позорно. У апостола Павла неоднократно встречаются ссылки на эту максиму ветхозаветного закона. Он пишет, что Христос понес на себе наказание и проклятие вместо нас, ибо написано «проклят всякий висящий на древе». То есть он принимает на себя проклятие смерти, тем самым нас искупая. Но здесь тоже вскрывается много нелогичных ходов.

Дерево – это довольно-таки древний архетип. Мировое древо присутствует во всех мифологиях, во всех религиях. Более того, мы этот архетип успешно сохраняем и даже привязали его к христианскому празднику Рождества. Наряженная елка с игрушками – не что иное, как символ древа жизни и, что самое интересное, никакого отношения непосредственно к Рождеству оно не имеет. Фактически это языческий рудимент, который перекочевал из одной мифологической системы в другую и выражает те же самые психологические тенденции. Итак, древо жизни – это и есть то самое древо, о котором нужно вспомнить, читая ветхозаветное «всякий висящий на древе проклят». Человеческое сознание усматривает в дереве то, что дает жизнь. Древо жизни есть также отсылка к материнскому архетипу, архетипу великой матери (поэтому «всякий висящий на древе» – это в каком-то смысле застрявший в материнском лоне). Оно дает плоды