– О, все они любят, – сказал Мемнох. – Все. Несуществует такого понятия, как нелюбящая душа. Он или она любят что-то, дажеесли это «что-то» существует лишь в памяти или как идеал. Ну да, я отыскал тех,кто вполне миролюбиво и безмятежно выражал безмерную любовь друг к другу и кобитающим ниже их. Нашел я и таких, которые обратили взоры исключительно наземлю, стремясь лишь к тому, чтобы отвечать на молитвы, исходящие ототчаявшихся, бедствующих и болящих.

Земля же, как ты знаешь, к этому времени познала немыслимыевойны, и целые цивилизации растаяли в результате стихийных бедствий. Непрерывномножились страдания людей, и множились они не только пропорционально ростуучености или культурному развитию. Подобное положение сделалось недоступныммоему ангельскому разумению. Взирая на землю, я не пытался даже разгадать, чтоуправляет страстями людей какой-нибудь определенной народности, а что – другойили почему какая-то одна группа людей на протяжении жизни нескольких поколенийскладывает из камней какое-нибудь циклопическое сооружение. Разумеется, я зналпочти обо всем, но целью моей на тот момент времени была не земля.

Царство мертвых – вот что меня интересовало в первуюочередь.

Я приблизился к тем душам, что взирали вниз с жалостью исостраданием, стремясь мысленно воздействовать на прочих для их же блага.Десять, двадцать, тридцать – я видел их тысячи. Тысячи, говорю я тебе, вкоторых умерла всякая надежда родиться вновь или получить достойную награду;души, смирившиеся со смертью, с вечностью; души, очарованные видимой для нихплотью, в точности как мы, ангелы, бывали и все еще бываем ею очарованы.

Я встречался с этими душами здесь и там, заводя с нимиразговор, когда только мог привлечь их внимание. Скоро стало понятным, что имдовольно безразлично мое обличье, поскольку они полагали, что я выбрал его, какони – свое: некоторые из них напоминали мужчин и женщин, а некоторые не давалисебе труда об этом побеспокоиться. Так что, думаю, они считали меня новичком впреисподней, раз уж я с таким нахальством выставляю напоказ свои руки, ноги икрылья. Отвлечь их от земных дел можно было только вежливым обращением, и япринялся выспрашивать их, стараясь добиться правды и избегая при этом грубости.

Странствуя по преисподней, я, наверное, беседовал смиллионами душ. И всякий раз самым сложным было отвлечь внимание каждой из этихдуш либо от земли, либо от переживания какого-либо сгинувшего в прошлом событиялибо вывести душу из состояния бесцельного созерцания, рассеянности, чтотребовало поистине неимоверных усилий.

Даже самые мудрые и любящие из душ не желали обременять себямоими вопросами. Лишь постепенно они понимали, что я не простой смертный, асоздан из совершенно иной материи и что в моих вопросах заключены вещи, имеющиеотношение к некоему месту за земными пределами. Понимаешь, то была дилемма. Этидуши так долго пребывали в преисподней, что не размышляли более о причинахжизни и мироздания; они не проклинали более Господа, которого не знали, и неискали Бога, который был им невидим. И когда я стал задавать свои вопросы, ониподумали, что я нахожусь на пути вниз с новыми душами, грезящими о наказаниях инаградах, которые никогда не последуют.

Эти мудрые души в смиренной задумчивости размышляли о своихпрошлых жизнях, стараясь ответить на исходящие снизу молитвы, о чем я ужеговорил. Они охраняли своих родственников, членов клана, свои народы; охранялитех, кто привлекал их внимание эффектными проявлениями религиозности;с печалью наблюдали страдания людей, желая помочь и стремясь к этому,насколько возможно.

Мало какая из этих очень сильных и терпеливых душ пыталасьснова обрести плоть. Но некоторые из них делали это в прошлом. Они спускалисьвниз, и рождались заново, и обнаруживали в конечном счете, что не могут в своейпамяти отличить одно телесное воплощение от другого, так что нет смысла оставатьсяв живых! Гораздо лучше пребывать здесь, в ставшей привычной вечности, наблюдаякрасоту мироздания, – и оно действительно представлялось им прекрасным,как и нам.

И вот из этих вопросов, из этих бесконечных и вдумчивыхбесед с мертвыми сформировался мой критерий отбора.

Во-первых, чтобы быть достойной небес и иметь у Бога хотя бымалейший шанс, душа должна понимать жизнь и смерть в самом простом их смысле.

Я нашел множество таких душ.

Далее, в этом понимании должна присутствовать высокая оценкакрасоты Божьего творения, гармонии мироздания, увиденной как бы оком Господним,картины природы, свитой из бесконечных, накладывающихся друг на друга цикловвыживания и воспроизведения, эволюции и роста.

Многие души пришли к пониманию этого. Многие. Но многие,считавшие жизнь прекрасной, полагали смерть и печальной, и бесконечной, иужасной и предпочли бы никогда не рождаться, буде им дан выбор!

Я не знал, что делать с такого рода убежденностью: ведь онаимела широкое распространение. Зачем Он, кто бы Он ни был, сотворил нас, колинам надлежит вечно пребывать здесь, вдали от мира, частицей которого мы никогдане станем, если только не пожелаем сойти вниз и снова испытать всю ту муку радинескольких мгновений торжества, и который неоценим в следующий раз более, чем впредыдущий, ибо не сможем взять с собой наше знание при повторном рождении!

Действительно, придя к этой мысли, многие души переставалиразвиваться и изменяться. Они испытывали великую тревогу за живых и жалость кним, но ведали только скорбь, а радость не могли себе даже вообразить. Онистремились обрести покой, и покой казался им тем идеальным состоянием, которогоони желали достичь. Покой, нарушаемый порывами ответить на молитвы, былоособенно трудно сохранить, но мне как ангелу это представлялось весьмапривлекательным. И я долго, долго пребывал в обществе этих душ.

Теперь, если в я только мог поведать им, думал я, если в могначать наставлять их, то, возможно, сумел бы заставить изменить свое мнение,подготовить их к встрече с небесами. Но в состоянии, в котором они пребывают,они еще не готовы, и я сомневаюсь, что они поверят моим словам.

А что, если они уже поверили и исполнены жажды небес, а Богне допустит их?

Нет, мне следовало проявлять большую осторожность. Негодилось возвещать знание с вершины валуна, как я это делал в свое короткоепребывание на земле. Раз уж мне приходилось вмешиваться в эволюцию одного изэтих мертвецов, должен быть твердый шанс, что эта душа последует за мной кГосподнему Престолу.

Понимание жизни и смерти? Этого недостаточно. Примирение сосмертью? Этого мало. Безразличие к жизни и смерти – наверняка это не то, чтонужно. Легкое смятение и пассивность. Нет. Такого рода души теряли своюиндивидуальность. Это в той же степени далеко от ангела, как падающий на землюдождь.