В отличие от А. Крецяну в 1941 г., Т. Рэдулеску-Погоняну считал, что обмен следовало произвести немедленно, не дожидаясь окончания войны и достижения соглашения с Украиной или Советским Союзом. Он признавал, что подобные действия противоречили международному праву, которое запрещало оккупанту изменять законные установления на соответствующей территории до ее формальной аннексии по условиям мирного договора[1233]. Заранее отвечая на возможные возражения такого рода, Т. Рэдулеску-Погоняну заявил, что нормы международного права применимы к странам, принадлежащим к «одному и тому же цивилизованному сообществу», и таким образом, на отношения с Советами не распространяются. И кроме того, прецедент был уже создан «эвакуацией евреев и кочевых цыган», добавил он в саморазоблачающем примечании[1234].

28 августа 1943 г. Василе Стойка направил еще один меморандум Михаю Антонеску, в котором он повторил точку зрения и доводы, изложенные в документе Т. Рэдулеску-Погоняну, не упомянув его явно, и настойчиво предложил немедленно приступить к осуществлению плана[1235]. Однако Михай Антонеску всё еще колебался. Он решился действовать только после капитуляции Италии 8 сентября 1943 г., когда Красная армия уже значительно продвинулась по украинской территории на запад. В это время правительство налаживало отношения с оппозицией для совместных действий на международной арене, и 15 сентября А. Крецяну отправился в Анкару в качестве нового румынского посла с тайной миссией начать переговоры с союзниками на предмет выхода Румынии из войны на стороне Германии[1236]. 20 сентября Михай Антонеску созвал межведомственную комиссию по вопросу об обмене населением, которая, возможно, существовала с 1942 г., но до той поры бездействовала[1237]. В состав комиссии входили губернатор Буковины генерал А. Дрэгэлина (председатель), Василе Стойка, Мирча Вулкэнеску, Сабин Мануилэ, Антон Голопенция, а также представители Генерального штаба, ГСРКИ, бухарестских министерств и ведомств, а также губернаторств Бессарабии и Буковины. 25 сентября комиссия утвердила план обмена населением, разработанный на основе документа Т. Рэдулеску-Погоняну[1238].

Единственное существенное различие между первоначальными предложениями Т. Рэдулеску-Погоняну и утвержденным комиссией планом состояло в исключении этнических болгар с юга Бессарабии из предполагавшегося обмена. Эта поправка отражала, по-видимому, стремление румынских властей избежать недовольства Болгарии в момент, когда румынское правительство искало союзников для осуществления стратегии по выходу из блока Оси. Вследствие этого итоговое число подлежащих депортации из Румынии лиц сократилось до 930 тыс. по сравнению с первоначальной цифрой в 1087 тыс. человек по документу Т. Рэдулеску-Погоняну. Поскольку план предусматривал перемещение 450 тыс. этнических румын, получался излишек в 480 тыс. человек. Этих лиц следовало выдворить на оккупированную Украину без обеспечения для них там какого-либо имущества или жилья. Комиссия рекомендовала начать обмен незамедлительно.

Спешка была оправдана, поскольку ситуация на фронте ухудшалась день ото дня. 23 октября 1943 г. Красная армия начала наступление под Мелитополем, на юго-востоке Украины, и в скором времени заперла немецкие и румынские войска в Крыму. С этого времени главной заботой румынского военного командования стало обеспечение своевременного отвода румынских войск с полуострова во избежание катастрофы, подобной той, которую они пережили под Сталинградом.

Казалось бы, поток румынских беженцев с востока предоставил румынскому правительству идеальную возможность заполнить пустоту, образовавшуюся после депортации этнических немцев и «очищения» Бессарабии и Буковины от евреев. Однако при обсуждении проекта комиссии на заседании Совета министров 16–17 ноября 1943 г. Ион Антонеску отверг его. Главный его аргумент состоял в том, что восточные румыны не заслуживали доверия. Они прожили двадцать лет при коммунизме, и была вероятность, что среди них немало советских шпионов. Позволить этому «потоку», как называл И. Антонеску беженцев, проникнуть в Румынию – означало подорвать общественный порядок. Вдобавок, напомнил Кондукэтор, в начале войны он обещал ветеранам, что наделит их землей в восточных провинциях, и он не мог нарушить свое слово. При всем том Кондукэтор пошел на некоторые уступки, согласившись, чтобы молдаване, проживавшие восточнее Буга, переселились в Транснистрию – «по крайней мере с целью изменить этнический аспект» провинции, – а небольшое число молдаван из Транснистрии – приблизительно около 15 тыс. – поселились бы в Бессарабии и Буковине. И. Антонеску разрешил использовать для обустройства этих небольших групп «бесхозное» немецкое и еврейское имущество. Еще лучше было бы, сказал он, разделить населяемые «чужаками» сёла на две части, в одну из которых поселить вновь прибывших, а другую оставить прежним жителям. Но все эти перемещения должны были быть временными: «Мы перемещаем их в Бессарабию на время и не забиваем им голову [идеей] колонизации и наделения имуществом <…> мы не передаем <…> землю в их собственность»[1239].

Это решение положило конец всем планам массового организованного перемещения населения на востоке Румынии. Согласно румынским данным, с ноября 1943 по март 1944 г. разрешение перейти Буг и обосноваться в Транснистрии получили от 1 до 2 тыс. молдаван и 2 тыс. русских и украинцев[1240]. Одновременно молдаване из села Молдаванское, вывезенные по приказу генерала К. Пантази, в ноябре 1942 г. с Северного Кавказа на север Транснистрии, были переведены на юг Бессарабии[1241]. К началу весны 1944 г. Красная армия освободила бóльшую часть севера Буковины, включая город Черновцы, и часть севера Бессарабии. 18 марта 1944 г. румыны передали Транснистрию под контроль германской военной администрации, которая потеряла ее через несколько недель, отступив под натиском Красной армии. Затем фронт стабилизировался по Днестру до 20 августа 1944 г., когда началось новое советское наступление[1242]. Летом 1944 г. в Бессарабии проживало около 1500 перемещенных с востока молдаван – цифра незначительная, если сравнить ее с грандиозными планами, которые занимали румынских политиков и чиновников три предыдущих года[1243].

17.4. «Несокрушимая стена» на востоке: взгляд Иона Антонеску

Упрямое нежелание Иона Антонеску допустить восточных молдаван в Бессарабию и Буковину исходило, помимо недоверия к ним, из его идеи превратить эти провинции в «неприступную стену» против того, что он считал вечной угрозой славянского нашествия с востока. Михай Антонеску поначалу разделял и активно поддерживал эту идею, но в дальнейшем от нее отказался. Кондукэтор же оставался верен ей до конца. Многочисленные заявления двух румынских лидеров на данную тему, сделанные ими в 1941 и в начале 1942 г., можно обобщить следующим образом. Для того чтобы Бессарабия и Буковина могли выполнить свою миссию бастиона против восточных славян, они должны быть очищены этнически и заселены наиболее лояльными румынскими элементами, предпочтительно выходцами из Старого королевства, поскольку трансильванские румыны и арумыны доверия не заслуживали. Было бы еще лучше, если бы такие переселенцы были предварительно испытаны на поле