забрало его раньше, чем он добрался до серебряной пыли. Очень похоже на Белого Лиса – всегда стремился поймать добычу, несмотря ни на что. Не скоро мы опять увидим такого охотника.

– Да уж, – ответил Даггон, хотя его бы больше устроило, если бы Лис сохранил свою шкуру.

О ком теперь рассказывать? Ему не нравилось самому платить за пиво.

Сидевший за соседним столом неухоженный парень отодвинул тарелку и, покачиваясь, вышел через главную дверь. Только полдень, а он уже навеселе. Вот же люди.

Даггон покачал головой.

– За Белого Лиса, – поднял он кружку.

Честность чокнулся с ним своей кружкой.

– За Белого Лиса, самого злобного ублюдка, что когда-либо бродил по Лесу.

– Пусть его душа познает покой, – продолжил Даггон, – и слава Запредельному Богу, что он решил не тратить на нас свое время.

– Аминь, – согласился Честность.

– С другой стороны, – продолжал Даггон, – еще есть Кровавый Кент. Вот уж кто скверный малый. Лучше надейся, что он не заинтересуется тобой, дружище. И нечего разыгрывать невинность. Мы в Лесу. Здесь каждый что-нибудь да натворил, сейчас или раньше, что предпочел бы держать в секрете…

Постскриптум

Этот рассказ родился, когда Джордж Р. Р. Мартин наклонился ко мне на семинаре, где мы вдвоем подписывали книги, и спросил: «А ты пишешь короткие вещи?»

Я сказал, что пишу длинные рассказы. Он оказал мне честь, пригласив поучаствовать в подготовке сборника рассказов. Они с Гарднером Дозуа выпускают антологии, где печатаются все заметные писатели-фантасты, и хотя сегодня Джордж прославился романами, его способности как редактора хорошо известны в наших кругах. (Между прочим, Гарднер не менее знаменит – так что мне крупно повезло получить от них приглашение.)

Я долго думал, что написать для сборника под названием «Опасные женщины». Я также побаивался, что собранные истории могут попасть в ловушку штампов и изображать череду одинаковых опасных женщин. (К счастью, я зря боялся.) Мне не хотелось писать очередное клише о роковой женщине или солдате женского пола, чье отличие от мужчины состоит только в наличии груди.

Как еще женщина может оказаться опасной? Я сразу понял: хочу, чтобы моей героиней стала женщина среднего возраста. Концепция Тренодии на то время уже полностью оформилась, поскольку я считал этот мир важным для Космера. Я раздумывал над идеей поместить сюжет туда, и решающая минута наступила, когда я занимался в религиозных целях генеалогией и наткнулся на женщину по имени Сайленс (англ. «тишина»).

Кто назовет свою дочь Тишиной? Мне это имя показалось красивым наследием пуританства, но оно совершенно не подходило ни к одному миру – кроме Тренодии. (Когда-нибудь кто-то сумеет из нас вытянуть, как на самом деле зовут Нажа.) Рассказ вырос вокруг этого имени.

Немного интересных фактов о рассказе. Во-первых, правила о том, как жить по соседству с призраками (в общих чертах), основаны на еврейских правилах поведения в Шаббат. Исаак, наш неутомимый картограф, назвал планету Тренодией (он также дал имя Нажу). Начальную сцену с мужчинами в таверне Тишины два или три раза едва не вырезали из рассказа – даже Гарднер отнесся к ней скептически. В конце концов, можно с уверенностью сказать, что она не зря занимает свое место: из-за удачного перехода на повествование от имени Тишины и из-за удобной концовки. Я думаю, что она нужна, но это также значит, что рассказ начинается со сцены, которую я считаю в нем самой слабой.

Очень вероятно, что в будущем вы еще встретитесь с этим миром.

Дроминадская система

Дроминадская система[59]

В Космере много обитаемых планет, где на данный момент нет Осколков. Хотя жизнь, желания и верования людей, безусловно, важны, независимо от того, на какой планете они обитают, только некоторые из этих планет играют какую-то роль в большом Космере.

Так получается в основном из-за того, что путешествие между планетами (по крайней мере, в Физической реальности) зависит от перпендикулярностей – мест, где человек может перейти из Шейдсмара на саму планету. Если в мире нет перпендикулярности, то ее можно изучать из Когнитивной реальности, но нельзя по-настоящему посетить.

В целом перпендикулярности создаются благодаря присутствию на планете Осколка. Концентрация Инвеституры в Когнитивной и Физической реальностях создает точки… трения, где возникает что-то вроде туннелей. В этих точках Физическое вещество, Когнитивная мысль и Духовная сущность сливаются воедино – и существо может скользить между реальностями.

Существование перпендикулярности (часто в виде заводей концентрированной силы в Физической реальности) на планете является верным знаком, что там есть Осколок. Вот что делает Первую от Солнца такой интересной.

В системе, которую назвали Дроминад, есть три примечательные планеты, населенные полностью развитыми человеческими обществами. (Также в пригодной для обитания зоне есть четвертая планета.) Такая ситуация уникальна для Космера; с ней может сравниться только Рошарская система, да и там на одной из планет живут только Частицы.

На всех четырех планетах преобладает вода. И на одной, первой, есть перпендикулярность.

Я не смогла узнать, благодаря чему или как существует эта перпендикулярность. В системе совершенно точно нет Осколка. Не могу сказать, что произошло, кроме того, что эта особенность намекает на какие-то события в прошлом планеты. Вероятно, что где-то там есть и Инвеститура, хотя у меня еще не было возможности самостоятельно исследовать Первую от Солнца. Область вокруг перпендикулярности крайне опасна, и несколько экспедиций, посланных туда из Серебросвета, не вернулись.

Шестой из сумрака[60]

В глубине волн охотилась смерть. Шестой видел ее приближение – огромная тень в синеве моря, шириной с полдюжины лодок, связанных вместе. Сердце забилось сильнее, и Шестой крепче сжал весло, поискав взглядом Кокерлия.

К счастью, пестрая птица сидела на своем обычном месте, на носу лодки, лениво чистя клювом коготки. Закончив, Кокерлий опустил когтистую лапу и нахохлился, словно даже не замечал движущуюся в глубине опасность.

Шестой затаил дыхание. Он всегда так делал, когда ему не везло повстречаться с одной из этих тварей в открытом океане. Он понятия не имел, как они выглядят под водой. И надеялся, что никогда не узнает.

Тень приближалась, она скользила уже почти рядом с лодкой. Проплывавший поблизости косяк тонких рыбок выпрыгнул серебристой дугой из воды, вспугнутый приближением тени. Сразу же перепуганные рыбки посыпались обратно со звуком падающих дождевых капель. Тень продолжала плыть в том же направлении. Мелкая добыча наподобие рыбок ее не интересовала.

Зато человек в лодке…

Тень проплыла прямо под ним. Сак тихонько чирикала на плече у Шестого; похоже, она все-таки уловила опасность. Создания вроде тени при охоте полагались не на запах жертвы и свои глаза – они чуяли мысли. Шестой снова посмотрел на Кокерлия, единственную защиту