Делеван стал медленно подниматься на ноги. Проведя рукой пощеке, он почувствовал под пальцами липкую влагу. Посмотрел на руку. Кровь. Твоюмать. Он схватился за кобуру и все пытался схватить ее, пока наконец до него недошло, что никакой кобуры нет. У О'Мейры голова просто болела, хотя и сильно; уДелевана было стойкое ощущение, что у него в голове проходят испытания ядерногооружия средней дальности.

— Этот тип забрал у меня пистолет, — сообщил он О'Мейре.Говорил он невнятно, так что напарник его с трудом разобрал слова.

— Добро пожаловать в наш клуб.

— Он еще здесь? — Делеван шагнул к О'Мейре, его повеловлево, как это бывает на палубе корабля в небольшую морскую качку, но он сумелвыпрямиться.

— Нет.

— И давно?

Делеван поглядел на Толстяка Джонни, но тот не ответил,наверное, потому что стоял спиной и думал, что Делеван обращается к своемунапарнику. Делеван, который и при более благоприятных обстоятельствах неотличался ровным характером и сдержанностью, с ревом набросился на продавца,хотя из-за резкого этого движения голова у него разболелась так, что, казалось,сейчас расколется на куски:

— Я задал тебе вопрос, жирный кусок дерьма! Давно ушел этотмудак?

— Минут пять, может быть, — пролепетал Толстяк Джонни. —Патроны свои прихватил и ваши пистолеты. — Он на мгновение умолк и добавил: —Заплатил за патроны. Мне даже не верится.

Пять минут, рассуждал про себя Делеван. Этот тип приехалсюда на такси. Они сидели у себя в патрульной машине, попивали кофе и видели,как он выходил из такси. Скоро как раз час пик. В это время дня очень трудно пойматьтакси. Может быть…

— Пойдем, — сказал он О'Мейре. — У нас есть еще шанс еговзять. Но нам нужна пушка этого тюфяка…

О'Мейра показал ему «Магнум». Сначала Делевану привиделось,что их два, пистолета, но потом сдвоенное изображение сфокусировалось.

— Хорошо. — Делеван приходил в себя постепенно, как боксерна ринге, получивший неслабый удар под подбородок. — Оставь его у себя. А явозьму дробовик из машины. — Он направился к двери, но его опять повело, датак, что ему пришлось опереться рукой о стену, чтобы устоять на ногах.

— С тобой все нормально будет? — спросил О'Мейра.

— Если мы его возьмем.

Они вышли. Толстяк Джонни очень обрадовался их уходу, нетак, конечно, как он обрадовался, когда ушел тот притыренный в синем костюме,но почти так же. Почти.

2

Делевану и О'Мейре не пришлось даже решать, в какомнаправлении смылся грабитель после того, как покинул оружейный магазин.Достаточно было послушать радиодиспетчера.

— Код 19, — повторяла она снова и снова. — Происходитвооруженное ограбление. Выстрелы. Код 19. Код 19. Местоположение: 395 Запад,Сорок-Девятая, аптека Каца, преступник высокий блондин в синем костюме…

Выстрелы, подумал Делеван, и голова у него разболелась ещепуще. Интересно, он из моего пистолета стреляет или из Джорджова? или из обоих?Если этот мешок с дерьмом кого-нибудь убил, нам крышка. Если только мы его невозьмем.

— Быстро туда, — коротко бросил он О'Мейре, которому нетребовалось повторять дважды. Он врубался в ситуацию не хуже Делевана. Онивключили мигалку и сирену и с воем сорвались с места, встраиваясь в потокуличного движения. Уже начинался час пик, и улицы были запружены, но О'Мейраповел машину так, что два колеса шли по сточному желобу вдоль проезжей части, адва — прямо по тротуару. Прохожие шарахались, как испуганные перепелки.Сворачивая на Сорок-Девятую, он мазнул по заднему щитку какого-то продуктовогофургончика. Впереди он уже различал блеск битого стекла на тротуаре. Уже былслышен рев сигнализации. Пешеходы прятались по подъездам и за кучами мусора, ножильцы с верхних этажей буквально вываливались из окон, с интересом наблюдая запроисходящим, как будто там им показывали теле-шоу или какой-нибудь боевик,причем бесплатно.

В квартале машин не было вообще, даже такси и автобусов.

— Надеюсь, что он еще там, — сказал Делеван, доставая ключ,чтобы отпереть стальную решетку под приборной доской, где у них хранилсяавтомат. — Я очень надеюсь, что этот гребаный сукин сын еще там.

Но ни один из них не усвоил одной простой истины: если имеешьдело со стрелком, то лучше всего просто оставить его в покое.

3

Роланд вышел из аптеки Каца, опуская бутылек с «Кефлексом» вкарман пиджака Джека Морта, где уже лежали коробки с патронами. В правой рукеон держал табельный пистолет Карла Делевана. Как чертовски приятно сновадержать револьвер всей — целой — правой!

Он услышал сирену и увидел машину, с ревом несущуюся поулице. Это они, сказал он себе и поднял было револьвер, но тут вспомнил: они жестрелки. Стрелки, исполняющие свой долг. Он развернулся и зашел обратно ваптеку.

— Стой, мудофел! — заорал Делеван. Роланд поднял глаза кизогнутому зеркалу как раз в то мгновение, когда один из стрелков — тот, у коготекла кровь из уха — высунулся из окна, держа в руках что-то вроде винтовки.Когда напарник его со скрежетом остановил экипаж, так что резиновые колеса ажзадымились, тот передернул затвор.

Роланд залег на полу.

4

Кац и безо всякого зеркала знал, что сейчас будет. Сначалачокнутый посетитель, теперь чокнутые полицейские. Мама родная!

— Ложись! — крикнул он помощнику и Ральфу, охраннику, и тутже сам упал на колени за прилавком, не пытаясь даже удостовериться, как там егоподчиненные: сделали, как он сказал, или нет.

А потом, на какую-то долю секунды раньше, чем Делеванпринялся палить из автомата, помощник Каца упал на него, точно полузащитник,пытающийся задержать противника на футбольном поле, так что старый аптекарьударился головой о пол и сломал челюсть аж в двух местах.

Сквозь внезапную боль, пронзившую голову, он услышал грохотавтоматной очереди, услышал, как со звоном крошатся уцелевшие стекла витрин,равно как и флаконы с лосьоном после бритья, одеколоны, духи, зубные эликсиры,сиропы от кашля и Бог знает чего еще. Тысячи не подходящих друг другу запаховсмешались в чертовскую вонь, и прежде чем вырубиться, Кац еще раз помянулГоспода Бога, чтобы тот сгноил его уважаемого папашу, который навесил ему нашею эту проклятую аптеку.

5

Роланд увидел, как бутылочки и коробки разлетаются подураганным огнем. Стеклянный ящик с хронометрами разнесло на куски, как ибольшинство песочных часов. Осколки осыпались сверкающим облаком.