Луиза Чесс выглядела лет на десять моложе и фунтов на десятьлегче, чем та женщина, к образу которой он привык в последние годы.

Интересно, сегодня в парке она тоже была такой? Вряд ли,хотя утром Луиза, сильно расстроенная, плакала — наверное, поэтому и выгляделаиначе.

И все же… Да, и все же. Исчезла тонкая сетка морщин вокругрта, как и двойной подбородок и мешки дряблой кожи на полных руках. Сегодняутром она горько плакала, а вечером излучала счастье, но Ральф знал, что не вэтом причина разительных перемен.

— Мне понятно значение твоего взгляда, — сказала Луиза.

Странно. Конечно, таким образом решается вопрос, происходилоли это на самом деле, но все равно страшновато. Мы отыскали «Источник Юности».

Забудь о Флориде; источник находится в Дерри, совсем рядом.

— Мы отыскали?

Она казалась удивленной… И несколько настороженной, будтоподозревала, что он подшучивает над ней. Или ведет себя с ней, как с «нашейЛуизой».

Луиза подошла и взяла Ральфа за руку.

— Пойди в ванную. Взгляни на себя в зеркало.

— Я отлично знаю, как выгляжу, черт побери, я только чтопобрился.

Очень тщательно.

Она кивнула:

— Ты хорошо потрудился, Ральф… Но дело вовсе не в щетине.

Просто посмотри на себя.

— Ты серьезно?

— Да, — твердо ответила Луиза. — Очень серьезно.

Ральф почти дошел до двери, когда она произнесла:

— Ты не только побрился; ты еще и рубашку сменил. Молодец.Мне не хотелось говорить, но она порвалась.

— Разве? — спросил Ральф. Он стоял спиной, так что Луиза незаметила его улыбки. — А я и не заметил.

3

Минуты две, опираясь на умывальник, Ральф разглядывал себя взеркало.

Столько времени понадобилось ему, чтобы рассмотреть то, чтомысленно он уже видел. Пряди вновь появившихся черных, блестящих словновороново крыло волос поражали воображение, как и исчезновение уродливых мешковпод глазами, но он не мог оторвать взгляда от того, каким образом выглядели егогубы, избавившиеся от глубоких морщин. Незначительная… Неестественная вещь. Ротсовершенно молодого человека. И… Внезапно Ральф засунул палец в рот и провел импо правой нижней десне.

Он не был совсем уверен, однако ему показалось, что деснанемного припухла, готовая обнажить новый ряд зубов. — Вот это да, — пробормоталРальф, мысленно переносясь в тот знойный день, когда он столкнулся с Эдом Дипнона его лужайке. Тогда Эд поведал ему, что Дерри наводнен обезумевшимисозданиями-детоубийцами. Чудовищами, крадущими жизнь. «Сюда стягиваются всесилы, — сообщил ему Эд. —Знаю, трудно поверить в подобное, но это так».

Теперь Ральфу поверить было легче. Труднее стало соглашатьсяс утверждением, что Эд сошел с ума.

— Если и дальше пойдет в том же духе, — стоя у двери,сказала Луиза, — нам придется пожениться и уехать из города, Ральф. Симона иМина не могли — в прямом смысле слова — отвести от меня взгляд. Я вовсюраспространялась насчет новой косметики, полученной по почте, но они не клюнулина эту удочку. Мужчина мог бы поверить, но женщина отлично знает, что косметикепод силу, а что нет.

Они вернулись в кухню, и, хотя ауры временно исчезли, Ральфкое-что все же увидел свечение, исходящее от воротника шелковой блузы Луизы.

— В конце концов, я сказала им единственную вещь, которойони могли поверить.

— Что именно? — поинтересовался Ральф.

— Я сказала, что встретила мужчину. — Луиза замялась, азатем, заливаясь румянцем, выпалила: — И влюбилась в него.

Ральф взял ее за руку и повернул к себе. Он смотрел намаленькую, аккуратную складочку у локтя и думал, как бы ему хотелосьприкоснуться к ней губами. Или кончиком языка. Затем он взглянул на Луизу:

— А это правда?

Она ответила ему искренним, исполненным надежды взглядом итихонько ответила:

— Мне так кажется, но теперь все так странно. Я уверена лишьв одном: мне хочется, чтобы это было правдой. Мне нужен друг. Я так долго былаиспугана, несчастна, одинока. Одиночество — самое страшное, когда стареешь, —не боли и ломота в пояснице и не то, как задыхаешься, поднимаясь по лестнице,по которой взлетал, когда тебе было двадцать, а именно одиночество.

— Да, — согласился Ральф. — Это самое страшное.

— Никто с тобой больше не разговаривает, иногда людибеседуют в твоем присутствии, но это не одно и то же — чаще всего возникаетощущение, будто тебя вообще не видят. С тобой такое случалось?

Ральф подумал о Дерри Старых Кляч, городе, которыйигнорирует спешащий-на-работу, спешащий-поиграть мир, и кивнул.

— Ральф, обними меня.

— С удовольствием, — отозвался он и нежно заключил женщину вобъятия.

4

Некоторое время спустя, взъерошенные, изумленные иневероятно счастливые Ральф и Луиза сидели в гостиной на диване, таком узком,что им приходилось тесно прижиматься друг к другу. Но никто из них не возражал.

Рука Ральфа покоилась на плечах Луизы. Она распустилаволосы, а он перебирал пряди, удивляясь тому, как быстро забывается в пальцахощущение женских волос, так удивительно отличающихся от мужских. Луиза поведалаему об игре в покер, а он внимательно слушал, поражаясь, но не слишкомудивляясь.

Около дюжины женщин собирались в Ладлоу каждую неделю, чтобыпоиграть в покер, делая небольшие ставки. Домой возвращались, проиграв пятьбаксов или выиграв десятку, но чаще всего дело заканчивалось выиграннымдолларом или оставленной на карточном столе гореткой мелочи. И хотя среди нихна парочку хороших игроков приходилась парочка тупиц (Луиза причисляла себя кпервой категории), в основном это был способ неплохо провести вечер —своеобразная аналогия шахматных турниров мужской половины Старых Кляч.

— Вот только сегодня я никак не смогла проиграть. Я должнабыла бы вернуться домой без цента в кармане: где уж тут сосредоточиться, еслитебя постоянно спрашивают, какие витамины я принимаю, где я делала профилактикулица и все в том же духе, а ты должна что-то сочинять в ответ, стараясь незапутаться в собственном вранье.

— Трудновато тебе пришлось, — посочувствовал Ральф, стараясьне улыбаться.

— Очень тяжело. Но вместо того, чтобы проигрывать, япродолжала загребать деньги. И знаешь почему, Ральф?