Юрий Сергеевич, тщательно прожёвывая кусочек мяса с гречкой,промычал:

– У… и впрямь вкусно… Тебе честно?

– Честно, – легкомысленно попросил Мартин.

– Нет, ты у нас проходишь как Сноб.

Никогда ещё Мартин не чувствовал себя таким униженным.Впечатай его Юрий Сергеевич лицом в пропаренную гречневую кашку с пахучиммаслом, лучком и тёртым перепелиным яичком – унижение было бы куда меньшим.

– Не обижайся, – попросил Юрий Сергеевич. – Это ещё до меня…

– А ты бы выбрал другое имя? – спросил Мартин.

– Честно? – спросил гэбэшник.

Мартин покачал головой и уставился в тарелку. Большуюматово-блестящую круглую белую тарелку.

– Какая разница в именах, которыми нас назовут? – спросилЮрий Сергеевич. – Куда важнее, как мы сами себя зовём. Наедине с одиночеством,когда только Бог и дьявол могут услышать…

Мартин поднял взгляд на Юрия Сергеевича и спросил:

– Ты уверен, что в твоём роду не было ключников?

– Психиатр, поп, бухгалтер-растратчик… – начал перечислятьЮрий Сергеевич. – Кстати, психиатр был алкоголиком, поп – под конец жизни сталрасстригой… что-то не везло предкам. Как положено, были татарин и еврей. Векназад даже красный латышский стрелок замешался… Ключников не было.

Мартин невольно улыбнулся:

– А как ты озаглавил бы собственное досье?

– Дятел, – не раздумывая сказал Юрий Сергеевич. – Не потому,что стучу… потому что нудно долблю в одну точку. Иногда достаётся вкуснаяличинка. Чаще – труха.

Он аккуратно отрезал и подцепил кусочек рульки. Прожевал,сказал:

– Вкусно, честное слово. Спасибо. Быть снобом – оченьприятное занятие.

– Ты думаешь, мне не доводилось голодать или делитьпоследний сухарь на три дня? – спросил Мартин. – Пить воду из луж, жрать плоды,от которых то ли понос на неделю прихватит, то ли вообще копыта откинешь?

– Я знаю, – просто сказал Юрий Сергеевич. – Я же не говорю,что поставил бы на твоём досье слово «Сноб».

– Тогда – какое?

– «Денди».

Мартин пожал плечами.

– «Джентльмен» – слишком длинно. Да и слово немножкоопошлено, – пояснил Юрий Сергеевич. – Английский денди вовсе не всегда ходил вофраке. Если надо было – отправлялся в Индию болеть малярией во славу королевы.Когда надо – всё должно быть комильфо, когда надо – не испугается пота и крови…воды из луж… Знаешь, что такое «комильфо»?

Мартин кивнул.

– Наша российская беда, – неожиданно перешёл к высокимматериям гэбэшник, – именно в том, что мы любим крайности. Либо немытый тупойдетина с многодневным похмельем и перегаром изо рта, либо самодовольныйнувориш, боящийся испачкать пальчики и презирающий «быдло». А Европадавным-давно поняла – будь джентльменом, если к тому есть хоть малейшаявозможность, превозмогай всё – если возможности нет. Потому рафинированныеанглийские джентльмены построили великую империю…

– Джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делаетджентльмен к востоку от Суэца… – пробормотал Мартин.

Юрий Сергеевич просиял:

– Именно! Это может показаться циничным, но это правда. Мир слишкомразнообразен, чтобы быть неизменным. Нет у нас такого права! Спасибо нашимвеликим литераторам девятнадцатого века, властителям дум, Достоевским иТолстым, Куприным и Буниным… прочим – несть им числа. Уж если гуманизм – так совсепрощенчеством, уж если справедливость – то мгновенно, сразу и всем. Кухарок– в государыни… ведь предупреждал Александр Сергеевич, чем заканчиваютсяэксперименты с удовлетворением кухаркиных запросов… нет же! Захотели построитьрай на Земле – в итоге получили коммунизм. Развратили и правящие классы, инизы… за что сгинули на чужбине, стали зеркалами революции или прослойкой междусерпом и наковальней. Туда им и дорога! Как я рад, Мартин, что нынче у насписателей почти что и нет, все на сочинительство историй для ключников перешли.

Мартин поморщился.

– Жёстко? – отпивая пива, спросил Юрий Сергеевич. – Жестоко?Мы, своей российской любовью к крайностям, сами себе и выкопали яму. Спасибоключникам, сейчас хоть как-то дышать можем. Иначе пошла бы страна под откос…году в две тысячи пятнадцатом, по всем прогнозам, наставала нам полная крышка.Так что я твою страсть вкусно покушать, хорошо одеться и приятную музыку подорогой системе послушать вполне одобряю. Потому что право это ты зарабатываешьпотом и грязью, кровью и нервами. Как и положено зарабатывать… рульки сперепелиными яичками… – Он опустил взгляд в тарелку. – Мартин, перейдём начто-нибудь покрепче?

Мартин подумал и заказал бутылку «Tullamore Dew».

Они сидели ещё долго. И говорили о чём угодно, только не оделах.

Где-то в глубинах космоса чёрные корабли ключников шли насигналы неведомых маяков, включая всё новые и новые планеты в галактическуютранспортную сеть. Две последние Ирочки Полушкины искали, как спасти Вселенную.В кабинетах госбезопасности ночные дежурные подшивали документы о МартинеИгоревиче Дугине, свежеиспечённом майоре, ранее проходившем под кодом «Сноб».

Мартин и Юрий Сергеевич пили славный ирландский вискарь.Юрий Сергеевич обещал провести Мартина в ещё один ресторанчик, устроенный вмансарде – на этот раз без дураков, в настоящей мансарде посольства Белоруссии,что на Китай-городе. Мартин сбивчиво объяснял, что больше всего на свете онлюбит нормальные русские посиделки на кухне, а все эти рестораны – так, дляразрядки и любопытства ради. Чекист рассказывал про свои вылазки за пределыЗемли – старательно обходя конкретику, зато с чувством повествуя о забавныхдеталях инопланетного быта. Частный детектив, не называя фамилий, повествовал осамых любопытных делах: о слепом путешественнике и его псе-поводыре – Мартинготов был поклясться, что решения о выборе очередной планеты принимал пёс; омальчишке-третьекласснике, сбежавшем из дома и прошедшем пять Станций, преждечем Мартин его настиг и уговорил вернуться домой – помогло лишь клятвенноеобещание, что тому подарят наконец-то роликовые коньки. От роликовых коньковразговор легко перешёл на обсуждение различных марок коньяка. Ресторанзакрывался, они вышли в прохладную сырую ночь – дождь всё-таки кончился. Сев заруль, Юрий Сергеевич мигом протрезвел. Мартин потребовал у него секретныхчекистских таблеток от опьянения, но Юрий Сергеевич уверил его, что дело лишь вдолгой тренировке и верности долгу. Подчиняясь инерции загула (секретнаярусская формула: время пьянки равно задушевности беседы, делённому наколичество выпитого), они отправились в «Точку». Один из старейших московскихночных клубов тоже заканчивал работу. Угомонились и разошлись подростки,напившиеся своих «энергетических коктейлей», влюблённые парочки усталитанцевать. В огромном зале с бетонным полом осталось человек сорок – пятьдесят.Кто-то уныло играл на несерьёзных малоразмерных бильярдах, кто-то допивал своёза стойкой. Мартин с Юрием Сергеевичем тоже присели на высокие крутящиесястулья, заказали по порции виски – негоже мешать, тем более под утро.