спорным покровителям мужского пола. Женские религиозные ордена процветали в это время, и продолжат процветать, но присоединившиеся к ним женщины все в большей мере ощущали себя отгороженными от мира.

Не лучше обстояло дело для женщин и в протестантском обществе, совсем не лучше. Протестанты (и их в основном женатое священство) долгое время противопоставляло идеал семьи во главе с отцом католическому идеалу девственности. Такое представление оставляло мало места для образа девственницы-воина. В начале протестантской Реформации казалось, что она дает женщинам широкие возможности, однако теперь эти возможности, судя по всему, сокращались[86].

Через сто лет после смерти Елизаветы I Англия снова имела на троне женщину; еще одну женщину, чья старшая сестра занимала престол до нее. Однако старшая сестра королевы Анны, Мария, заявила, что «женщинам не стоит заниматься управлением». Теоретически Мария правила совместно со своим супругом Уильямом, но фактически она передала все бразды правления в руки супруга. Хотя королева Анна, напротив, оттеснила мужа Георга Датского на вторые роли, обе сестры династии Стюартов правили страной, в которой монарху отводилось гораздо меньше власти, чем имела Елизавета.

В континентальной Европе женщины продолжали играть важную роль. Династия Габсбургов продолжала свою практику использования родственниц в роли регентов; во Франции мать и регент Людовика XIV Анна Австрийская (урожденная Габсбург) была единственной важной фигурой. Однако в середине XVIII века власть получила Мария Терезия, габсбургский монарх Австрии и Венгрии. Она успешно организовала избрание своего супруга императором Священной Римской империи, что дало ей титул «императрицы» и стало своего рода возрождением[87]. Разумеется, также были императрицы, правившие Россией почти весь XVIII век: Екатерина I, Анна, Елизавета и Екатерина II – Екатерина Великая, однако они управляли внутри совершенно другой политической системы и играли по совсем иным правилам.

И Елизавета Тюдор, и Екатерина Медичи были шахматистками, как Изабелла Кастильская, Анна де Божё, Маргарита Австрийская и Луиза Савойская. Хотя Мария Стюарт тоже играла в шахматы, ее особо не связывают с этой игрой. Говорили, что Екатерина, которая научилась играть в Италии и пропагандировала шахматы, когда приехала во Францию, хотела посостязаться с великим итальянским шахматистом Паоло Бои. Елизавета, игравшая со своим знаменитым наставником Роджером Эшемом, в достаточной мере осознавала символизм шахмат, чтобы наградить сэра Чарльза Блаунта после успешного поединка «шахматной королевой из золота, богато украшенной эмалью», которую он будет носить на нарукавной ленте.

Однако к началу XVII века женщины стали меньше играть в шахматы. Несметное количество средневековых картин, на которых мужчина и женщина играли друг с другом, пошло на убыль; в 1694 году Томас Хайд в работе о шахматах стенал, что в состязательной игре называть самую сильную фигуру королевой, конечно, «неуместно».

И все-таки, все-таки… Традиция женского правления, столь мощная, какой она была в XVI веке, не может (как бы впоследствии ее ни игнорировали) реально прекратиться. С того времени в западном мире хорошо известно, что женщины в состоянии управлять целыми странами, и некоторые из них правили очень эффективно. Теперь никто не может говорить, что такого не может быть.

Многие сражения, проведенные этими женщинами, по-прежнему сохраняют свое значение. Почти 30 лет назад Антония Фрейзер в своей новаторской книге «Колесница Боудикки» (Boadicea’s Chariot) проследила линию «королев-воительниц» с древних времен до Железной леди Маргарет Тэтчер. Она выделила несколько моделей поведения, лежащих в основе женского лидерства: синдром девственности и синдром ненасытности, роль женщины в качестве благочестивой номинальной главы или примирительницы, проследив их использование от мифологии кельтов и Римской империи до влиятельных женщин нашего времени: Голды Меир, Маргарет Тэтчер, Индиры Ганди.

Женщины, правившие в Европе XVI века, соответствуют моделям Фрейзер почти полностью: от тех, кто «двулично» играет сразу две роли, что позволяло отнести их к разряду почетных мужчин, до тех, кто достигает власти при помощи того, что она назвала синдромом придатка – в качестве вдовы, матери или сестры облеченного властью мужчины. Один взгляд на газеты показывает, насколько эффективно эти модели работают по сей день.

Сражения, проведенные этими королевами и регентшами, обретают особую значимость, когда дело доходит до вопросов о женщинах, обретающих власть, и о том, могут ли женщины, участвующие в общественной жизни, использовать полученную власть иначе. Ни один из вопросов пока не получил исчерпывающего ответа, но они не теряют своей актуальности. Эта книга писалась в период, когда в Америке женщина готовилась бороться за самый значительный пост, а в Европе Тереза Мэй, вторая по счету женщина на посту премьер-министра, вступила в переговоры с первым министром Шотландии Николой Стерджен и канцлером Германии Ангелой Меркель. Хотя поражение Хиллари Клинтон нанесло удар по мечте о новом наступлении Эпохи королев, мы все равно живем во времена, когда вопросы о женщинах во власти обсуждаются с возрастающей остротой. Это завоевание (и будущие победы, которые, вероятно, ждут нас впереди) частично являются наследием тех наших предшественниц.

Теперь скажите, женщины чего-то стоят или нет?Или это было, но с нашей королевой ушло?Нет, мужчины, вы долго нас так порицали,Но она, даже мертвая, оправдает женщин.Пусть те, кто говорит, что наш пол лишен Разума,Теперь знают, что это клевета, а некогда считалось изменой[88].

Энн Брэдстрит «В честь столь высокопоставленной и могущественной принцессы, светлой памяти королевы Елизаветы» (1643)

Комментарий к источникам

Общие и к Прологу

Своим появлением эта книга в особенности обязана трем другим – кроме, конечно, упомянутой в Прологе работы Гарретта Маттингли «Разгром испанской Армады» (Garrett Mattingly, The Defeat of the Spanish Armada, Jonathan Cape, 1959). Мои знания о роли, сыгранной в XVI веке женщинами, которые правили за пределами берегов Британии, расширила книга Уильяма Монтера «Возвышение женщин-монархов в Европе 1300–1800 годов» (William Monter, The Rise of the Female Kings in Europe 1300–1800, Yale University Press, 2012), а еще она заставила меня осознать, что наша англоцентричная популярная история не торопилась обращаться к этой теме. Я давно интересовалась концепцией наследования от матери к дочери и, еще только начиная разбираться в этом вопросе, с восторгом обнаружила, что тема глубоко исследована в книге Шэрон Янсен «Грандиозный женский полк: женщины-правительницы в Европе раннего Нового времени (Sharon L. Jansen, The Monstrous Regiment of Women: Female Rulers in Early Modern Europe, Palgrave Macmillan, 2002). У меня сложилась система, несколько отличная от той, что изложила Янсен, проследившая линии наследования королевских семейств на четырех разных территориях – однако ее книга – исключительно ценный труд сама по себе и оставила заметный след в науке.

Те же слова, конечно, следует сказать и о революционной книге Антонии Фрейзер «Колесница Боудикки: королевы-воительницы» (Antonia Fraser, Boadicea’s Chariot: The Warrior Queens, Weidenfeld & Nicolson, 1988). Я перечитывала эту работу, заканчивая