– Да, за грехи наши.

– И за свои собственные.

– Ничего, мы будем действовать осторожно и с умом.

– Скорей бы начать, – сказал Томас Хадсон.

– Задержки до сих пор не было.

– Для меня все разворачивается слишком медленно.

– Ладно, – сказал помощник. – Ты толькоухитрись поспать в Конфитесе, а там увидишь, все пойдет быстрее быстрого.

Впереди уже виднелась площадка наблюдательной вышки островаи высокая сигнальная мачта. И то и другое было покрашено белой краской и раньшевсего бросалось в глаза. Потом Томас Хадсон увидел приземистые радиомачты иржавый остов выброшенного на камни судна, заслонявший домик, где помещаласьрадиостанция. Конфитес не слишком живописно выглядел с этой стороны.

Восходящее солнце светило Томасу Хадсону в спину, и емунетрудно было найти между рифами проход пошире, а потом, лавируя среди мелей икоралловых островков, вывести судно к удобному для причала месту. Песчаный пляжполумесяцем огибал защищенную от ветра бухту, а дальше земля на острове былапокрыта пересохшей травой, и только с наветренной стороны громоздились большиеплоские камни. Глядя в зеленую воду, сквозь которую просвечивало песчаное дно,Томас Хадсон прошел по самому центру бухты и стал на якорь, почти ткнувшись носомв берег. Солнце уже взошло, над радиостанцией и служебными постройкамиразвевался кубинский флаг. Сигнальная мачта торчала голая, обдуваемая ветром.Кругом не было ни души, только флаг, новенький, чистый и яркий, хлопал наветру.

– Вероятно, прибыла смена, – сказал ТомасХадсон. – Когда мы последний раз уходили отсюда, флаг был как линялаятряпка.

Он огляделся по сторонам; бочки с горючим стояли там, где оних оставил, а на том месте, где он велел закопать предназначенные для негобруски льда, высились песчаные холмики. Они были похожи на свежие могилы, а надними носились чернокрылые чайки – крачки, гнездившиеся среди камней снаветренной стороны острова. Впрочем, в сухой траве на подветренной сторонетоже попадались их гнезда. Сейчас они носились взад и вперед, то по ветру, тонаперерез ветру, то ныряя вниз, к траве и камням, и оглашая воздух тоскливыми,жалобными криками.

Кто-нибудь, наверно, охотится за яйцами к завтраку, подумалТомас Хадсон. Тут из камбуза донесся запах жареной ветчины, и он, подойдя ккраю мостика, крикнул, чтобы завтрак ему принесли сюда, наверх. Он внимательнооглядывал остров. А вдруг они здесь, думал он. Вдруг они захватили Конфитес.

Но в эту минуту на дорожке, спускавшейся от радиостанции кберегу, показался человек в шортах, и Томас Хадсон узнал лейтенанта. Он сильнозагорел, не стригся месяца три и, увидев Томаса Хадсона, весело закричал:

– Как плавалось?

– Хорошо, – сказал Томас Хадсон. – Идитесюда, пивом угостим.

– Потом, – сказал лейтенант. – Лед, и пиво, ипродовольствие для вас доставили два дня назад. Лед мы закопали в песок.Остальное там, в доме.

– Какие новости?

– Дней десять назад самолеты вроде бы потопили однуподлодку в районе Гуинчоса. Но это было еще до вашего выхода в рейс.

– Да, – сказал Томас Хадсон. – Это было двенедели назад. Или речь не о той?

– О той самой.

– Еще какие новости?

– Позавчера другая подлодка сбила дозорный аэростат врайоне Кайо Саля.

– Это точно?

– Пока только по слухам. Ну и потом ваша свинья.

– А что со свиньей?

– Как раз в этот день доставили для вас живую свинью, аона назавтра уплыла в море и утонула. А мы еще кормили ее целые сутки.

– Que puerco mas suicido[112], – сказал ТомасХадсон.

Лейтенант расхохотался. У него было веселое лицо, смуглое отзагара, и он был далеко не глуп. Если он валял дурака, так только длясобственного развлечения. Ему был дан приказ оказывать всяческое содействиеТомасу Хадсону и ни о чем его не спрашивать. Томасу Хадсону был дан приказвоспользоваться радиостанцией и ни о чем не рассказывать.

– Других новостей нет? – спросил он. – Незаходили сюда лодки багамских ловцов губок или ловцов черепах?

– А что им здесь делать? У них там и губок и черепахсколько угодно. Хотя на прошлой неделе мы тут видели две лодки, вернее, шхуныловцов черепах. Они обогнули мыс и, видно, хотели зайти в бухту, но передумалии пошли на Кайо Крус.

– Интересно, что им тут нужно было.

– Не знаю. Вы, скажем, курсируете в здешних водах снаучными целями. А вот зачем ловцам черепах бросать самые черепашьи места иприплывать сюда – не понятно.

– Сколько там было человек?

– Мы только видели тех, кто стоял у руля. На обеихшхунах были устроены вроде бы шалаши из пальмовых листьев. Может быть,черепахам нужна тень.

– А рулевые были белые или негры?

– Белые, но загорелые дочерна.

– Никаких названий или номеров не было на борту?

– Может, и были, но на таком расстоянии ничего нельзябыло разобрать. Я объявил на острове угрожаемое положение, однако за двое сутокничего решительно не произошло.

– Когда именно они здесь проходили?

– За день до получения ваших припасов, и вашего льда, ивашей свиньи-самоубийцы. Через одиннадцать дней после потопления вашей авиациейтой подлодки. За три дня до того, как вы сами пожаловали сюда. А что, это быливаши знакомые?

– Вы о них сообщили, конечно?

– Разумеется. И не получил никакого ответа.

– Мне нужно отправить три радиограммы, можно будет?

– Конечно. Пришлите только тексты на станцию, и всенемедленно передадут.

– Сейчас мы начнем грузить лед и горючее и переноситьна катер продукты. Может, там есть что-нибудь, что пригодилось бы вам?

– Не знаю. Там был приложен список. Я расписался вполучении, но написано было по-английски, так что прочесть я не мог.

– А кур или индеек не прислали?

– Прислали, – сказал лейтенант. – Я ихотложил особо, хотел сделать вам сюрприз.

– Этим мы с вами поделимся, – сказал ТомасХадсон. – И пивом поделимся тоже.