Спасибо тебе за то, что смог проснуться. Спасибо, что помнил обо мне даже внутри прекраснейшего из снов.

Чу Ваньнин опустил веки, и его ресницы затрепетали, будто крылья бабочки.

– Не стоит благодарности, – отозвался он со слабой улыбкой.

Помедлив, Чу Ваньнин снова заговорил:

– Мо Жань?

– Да?

Будто по-прежнему находясь во сне, Чу Ваньнин сильнее обнял Мо Жаня, утешая этого напоминавшего бездомного щенка юношу.

– Знаешь ли ты, – произнес он с тихим вздохом, – что слишком хорошие сны никогда не сбываются?

И он тут же отстранился, разрывая объятие, легкое, будто прикосновение стрекозы к глади пруда.

Мо Жань поднял глаза. Он не понял, что Ши Мэй имел в виду, но был уверен: это короткое объятие было чем-то вроде конфеты, подаренной ему добросердечным Ши Мэем из жалости.

Поначалу конфета была кисло-сладкой на вкус, но под конец оставила на языке терпкое, вяжущее послевкусие.

Миг – и меч был выдернут из его тела. Брызги крови полетели во все стороны, будто лепестки цветущей яблони, подхваченные порывом своевольного ветра.

Грудь Мо Жаня пронзила острая боль, и на мгновение ему показалось, что он умирает. Все его нутро тут же воспротивилось этому, и он, боясь, что не успеет, внезапно выпалил:

– Ши Мэй, на самом деле ты всегда был для меня важнее всех на свете. А я для тебя?..

Меч, глухо звякнув, упал на пол. В тот же миг ивовые ветви разошлись в стороны; падающий с потолка бурный и шумный водный поток остановился, и священная оружейная погрузилась в тишину.

«На самом деле ты всегда был для меня важнее всех на свете. А я для тебя?..»

Последние силы покинули тело Мо Жаня. В глазах потемнело, и он накренился, заваливаясь вперед.

В тот миг, когда Мо Жань уже начал падать, его подхватили окровавленные руки Ши Мэя.

Возможно, ему показалось, но Мо Жань увидел, как нахмуривший тонкие брови Ши Мэй медленно опустил веки, и по его щеке скатилась прозрачная капля.

А еще ему показалось, будто он услышал, как Ши Мэй тихо-тихо произнес:

– Ты для меня тоже.

Сердце Мо Жаня пропустило удар.

Должно быть, это галлюцинации. Иначе почему Ши Мэй, отвечая ему взаимностью, сказал это таким печальным тоном?

– Для меня ты тоже… важнее всех на свете.

Сознание покинуло его, и Мо Жань провалился в забытье.

Глава 46

Этот достопочтенный очнулся

Очнувшись, Мо Жань обнаружил, что все еще находится внутри священной оружейной.

Ему казалось, что он спал очень долго, но, открыв глаза, он понял, что времени прошло совсем немного. Возможно, и вовсе пара мгновений.

Также после пробуждения Мо Жань обнаружил, что лежит на полу целый и невредимый, без единой царапины. Возможно, благодаря тому, что магия была вовремя разрушена, на его теле не осталось и следа от тех жестоких кровоточащих ран, оказавшихся лишь кошмарным сном.

Удивленный и обрадованный Мо Жань перевел взгляд на Ши Мэя. Тот, похоже, тогда потерял сознание одновременно с ним, но остался таким же невредимым. Неужели, когда они прошли испытание, Гоучэнь Шангун не только убрал иллюзию, но и излечил все полученные внутри нее раны?

Хотя, если так подумать, Гоучэнь вовсе не собирался никого из них увечить, а физические мучения были лишь неотъемлемой частью его проверки на стойкость. Мо Жаня, однако, не покидало ощущение, что он чудом остался в живых.

Он проснулся самым первым из них четверых. Следующим был Ши Мэй. Видя, как он медленно поднимает веки, Мо Жань вне себя от радости затараторил:

– Ши Мэй! С нами все в порядке! Все хорошо! Скорее посмотри на меня!

Поначалу затуманенный остатками сна, взгляд Ши Мэя постепенно прояснился, и он широко распахнул глаза от удивления:

– А-Жань? Ты…

Ши Мэй оказался в крепких объятиях Мо Жаня прежде, чем успел договорить. Он невольно остолбенел, но все равно мягко похлопал друга по плечу:

– Что с тобой?..

– Прости. Тебе пришлось столько вынести из-за меня!

– Но я ничего такого не сделал, – растерянно ответил ничего не понимающий Ши Мэй. – Я лишь спал и видел сон, вот и все.

– Но тебе было по-настоящему больно! – воскликнул Мо Жань.

– Отчего мне было больно?

В тот самый момент Сюэ Мэн тоже очнулся. Неясно, что именно ему снилось, но он резко сел и громко заорал:

– Ах ты, наглый бродяга! Как ты посмел меня оскорбить?

– Молодой господин, – позвал подошедший к нему Ши Мэй.

– А… Ты? Откуда ты здесь взялся? – захлопал глазами Сюэ Мэн, которому казалось, что он все еще находится во сне.

У Мо Жаня было настолько прекрасное настроение, что он даже Сюэ Мэна одарил доброжелательной улыбкой, после чего рассказал ему о том, что с ними случилось. Лишь тогда Сюэ Мэн окончательно пришел в себя.

– Оказывается, все это было сном… А я думал…

Сюэ Мэн кашлянул, пытаясь сгладить неловкость, и вдруг заметил, что Чу Ваньнин, самый сильный из них всех, до сих пор спал.

– Почему учитель до сих пор не проснулся? – испуганно спросил Сюэ Мэн.

Все трое приблизились к Чу Ваньнину и стали осматривать его раны. Те, что были получены во время испытания Гоучэня, пропали без следа, но серьезная рана в плече, появившаяся еще до того, как они попали в иллюзию, никуда не делась. Одеяние Чу Ваньнина было сплошь испачкано кровью, и его плечо представляло собой ужасающее зрелище.

Мо Жань вздохнул и сказал:

– Подождем немного и посмотрим, что будет.

Прошло приблизительно столько же времени, сколько требуется, чтобы сгорела палочка благовоний, прежде чем Чу Ваньнин наконец пришел в себя. Он медленно открыл свои раскосые глаза, глядя в пространство пустым и холодным, будто свежевыпавший снег, взглядом. Спустя целую вечность Чу Ваньнин наконец моргнул и перевел взгляд на Мо Жаня.

Похоже, он, как и Сюэ Мэн, открыл глаза, но еще не до конца пробудился ото сна. Устремив на Мо Жаня не вполне прояснившийся взгляд, он медленно протянул к нему руку и сипло произнес:

– Ты…

– Учитель! – отозвался Мо Жань.

Рука Чу Ваньнина замерла в воздухе, когда он услышал, как Мо Жань назвал его. На его бледных щеках расцвел легкий румянец, а глаза внезапно озарились блеском.

– Хм…

– Учитель!

Рванувшийся к нему Сюэ Мэн отпихнул Мо Жаня в сторону и схватил Чу Ваньнина за руку:

– Как вы? Вам уже лучше? Учитель, вы так долго не просыпались, что я едва не умер от беспокойства!

Увидев Сюэ Мэна, Чу Ваньнин сперва слегка опешил, но постепенно туман в его глазах рассеялся, и он перевел