И Тёмный Дайвер оборачивается. Миг — он смотрит на меня, и явижу его лицо.

Потом он исчезает.

Растворяется в воздухе.

Никто не обращает на это внимания. Подумаешь, программныйвыход из глубины. Правду знает только он — и я.

— Ты не уйдёшь, — говорю я.

Может быть, он меня слышит. Или услышит потом, когда вновьобретёт виртуальную плоть.

— Тебе придётся убить меня, чтобы уйти, слышишь? — кричу я,и люди шарахаются в стороны, смотрят на меня, как на помешанного. — Но ты ведьне посмеешь, верно?

Глубина-глубина… я не твой.

Экраны шлема. Нарисованная улица.

Я снял шлем, жадно глотнул воздух.

На часах — половина одиннадцатого. Вики ещё нет дома. Я дажене могу спросить совета.

А хочу я сейчас услышать совет?

Или ответ — четверть часа уже прошли.

Я снял трубку и набрал номер сотового телефона Чингиза. Ябоялся. Боюсь, что он не успел, что он не справился, что…

— Да!

Я узнал голос Падлы, но даже не удивился, что отвечает он.

— Что у вас?

— Жив, — коротко сообщает Падла, и я почувствовал, как телоотмякает.

— Всё в порядке?

— Какой там в порядке! Пат повторяет те слова, которые отменя услышал. Чингиз говорит, что в следующий раз не станет его спасать. А онвсё равно повторяет. Непрерывно.

— Повторяет — и молодец, — сказал я. — Значит, амнезии нет.Значит, мозг не пострадал.

— Чему там страдать-то? Какой ещё мозг? — нарочито громкоспросил Падла. Я услышал тонкий возмущённый голос, шорох — Падла куда-тоотходит, а потом добавляет приглушённым голосом: — Ты лучше скажи, что сделалЧингиз?

— Стал дайвером.

— Как?

— Падла, не приведи тебя господь так им становиться… Скоруювызовите, пусть всё-таки Пата осмотрит врач.

— Вызвали уже. Ты догнал ублюдка?

— Нет. Но он никуда не уйдёт. Теперь — не уйдёт.

Падла коротко вздохнул:

— Леонид… ладно, что уж. Пронесло ведь беду. Не надо. Мыживы. Мы все живы. И давай сохраним это состояние.

— Падла, не беспокойся. Всё будет… всё будет, как будет.

— Леонид!

— Всё в порядке, поверь. Выпей пива. Чингизу дай коньяка.Пату передай от меня привет… и попроси прощения.

— За что?

— За так. Пока, Падла.

Я положил трубку. Надел шлем.

deep Ввод.

Даже не замечаю радуги дип-программы. Просто шагаю изнастоящего мира — в глубину.

Передо мной стоят две молоденькие девчонки.

— Придуривается, — скептически говорит одна.

— Да вышел он давно, это просто тень! — вторая протягиваетруку и легонько пихает меня в лицо.

— Ам! — говорю я, щёлкая зубами.

Девчонки радостно визжат.

— Проиграла! — кричит первая. — Проиграла!

— Кто тревожит мой сон? — спрашиваю я замогильным голосом.Но девчонок интересует не Стрелок как таковой, а лишь собственный спор.

— Спасибо! — хором произносят они и с хохотом убегают поулице.

Всё просто. Так и надо жить в глубине.

Я сдвигаюсь с места, я отхожу к стене, прислоняюсь. Хочетсякурить. Жаль, что Стрелок не курит.

— Друг, оставь покурить, — окликаю я проходящего мимомужчину. Тот кивает, с невозмутимым лицом достаёт пачку сигарет, зажигалку. Яприкуриваю.

— Что пальцы-то так пляшут? — спрашивает прохожий. — Выпил?

— Нет. Привидение увидел.

— О, это бывает часто… — соглашается мужчина. — Ты егокрестом и святой водой…

— Попробую, — киваю я.

Мне и вправду нехорошо. Оглядываюсь по сторонам. В Диптаунепитейные и увеселительные заведения на каждом шагу.

Вот какая-то пиццерия. А вот «Трактиръ».

Будем патриотичны.

Я вхожу, озираюсь. Обстановка достаточно приятная.Стилизация под «русский дух», конечно. Но грамотная.

Сажусь за свободный столик. Деревянная скамья у стены,выскобленный до белизны деревянный стол. Горящая лучина на столе. Телега, вкоторой на охапках сена стоят бадьи и кадки с салатами. Стиль «а-ля рус».Иностранцам должно нравиться.

Подбегает официант в ярко-красной рубахе. Конечно, как жеиначе?

— Стакан коньяка, — говорю я.

— У нас есть прекрасная водка, — замечает парень. —Настоящая, русская…

— Парень, я свой. У меня был тяжёлый день. Но я не хочу питьводку, понимаешь?

Он кивает, но я всё-таки добавляю:

— Стакан коньяка из красивой бутылки с надписью «Кутузов». Ибутерброд с икрой. Всё.

— Сейчас…

Я получаю заказ, сразу же расплачиваюсь и залпом выпиваюполстакана.

Чудесный коньяк.

На самом деле я его пил лишь однажды. И то лишь для того,чтобы запомнить вкус.

Хорошо.

Напряжение начинает спадать. Медленно-медленно. Но ячувствую, как уходят из меня сегодняшний вечер, ставшее деревянным тело,испуганные глаза Пата, пробивший барьер Чингиз.

Уходят не насовсем. На время.

Иначе не выжить.

За соседним столиком — какая-то дружная, развесёлаякомпания.

— Рэйн, почитай стихи… — просит кто-то симпатичную молодуюдевушку. — А?

Девушка не настроена ломаться. Горделиво вскидывает голову…и тут же улыбается, словно подчёркивая несерьёзность позы.

Но все затихают.

— Лишь стоит по прозрачности стекла

Серебряной ладонью провести…

Искусство так рождает зеркала, —

Чтоб каждый мог себя в них обрести…

Она читает очень просто. Несерьёзно читает. Не умея читатьстихи, да и не принимая их всерьёз, пожалуй…

— Мы верим им и тянемся вперёд…

Иллюзия скрывает тени зла,

И наш двойник кривит в усмешке рот…