Шлем тяжёлый… слишком тяжёлый для моего нарисованного тела.

Я подставляю ладонь и ловлю снежинку. Смотрю в крошечныйсияющий кристаллик.

Там кружатся цифры, бесконечные цифры, которых я не понимаю.

Там проплывают лица, бесконечные лица, которых мне не даноувидеть.

Я стою посреди радужного снегопада, посреди метели, которуюкто-то красит, черпая краски с нескончаемой палитры.

— Я больше не брошу себя.

И Тёмный Дайвер во мне вздрагивает, когда хлопья цветногоснега пронзают нас насквозь.

Настоящего снег в настоящем Диптауне.

Это совсем просто — менять мир.

Я иду сквозь снегопад. Подставляю лицо ветру. Под ногами —невидимая нить, натянутая вдоль пропасти.

Хочу ли я это сделать? На самом деле? Имею ли на это право?

Вечный вопрос, на который вечно не будет ответа.

Нет… будет. У тех, кто боится сделать шаг; у тех, кто нерискует подставить лицо ветру; у тех, кто срывался с моста.

Но ведь кто-то должен это делать?

Я протягиваю руку. Ловлю тяжёлые цветные хлопья. Сжимаю владони, леплю снежок.

Кто-то скажет, что это разрушение.

Снег был цветным, а снежок стал белым…

Но это тоже цвет.

Я размахиваюсь и бросаю снежок вперёд. Миг — и на столе в«Трактире» покрываются ржавчиной боевые патроны. Миг — и добровольцы, на чьихкомпьютерах стоит «Искусственная натура», ощущают короткое головокружение. Миг— и впереди вспыхивает тёплый свет.

Делаю ещё шаг. Мост скользит под ногами, торопит.

Я раздвигаю метель и вхожу в кабинет Дибенко.

Очень серьёзный кабинет. Сразу внушает уважение. Несомневаюсь, что и в реальности он столь же внушителен.

А создатель глубины и творец искусственного интеллекта сидитперед компьютером и играет в «тетрис». Довольно неважно играет, кстати. Колодецуже завалило наполовину… трудно ему будет всё разгребать.

— Поставь на паузу, — советую я.

Дибенко вздрагивает, оборачиваясь. Разноцветные причудливыефигурки сыпятся в колодец, складываются в узор.

— Леонид?

Я знаю, чего он боится. Знаю, почему его пальцы судорожношарят по клавиатуре, запуская дип-программу.

— Да, это я. Не бойся. Тёмного Дайвера больше нет.

— Ты? — не убирая рук с клавиатуры спрашивает Дибенко. — Какты вошёл?

— Ну я же всё-таки дайвер.

— Ты покажешь мне эту дыру!

— Я уже закрыл её. Не бойся. Всё кончилось. Тёмный Дайвер нестанет тебя преследовать. И распространять твою новую программу — тоже.

— Ты убил его?

Я не вправе его осуждать. Но вот это облегчение в голосе —причина, по которой нам никогда не стать друзьями.

— Я с ним справился, — уклоняюсь от ответа. — Тебя совсемзасыпало…

Дибенко недоумённо смотрит на меня. Не понимает, как можносравнивать игру и жизнь…

— Ты уверен, Леонид?

— Да.

Секунду Дибенко размышляет. Потом кивает:

— Хорошо. Я верю. У нас было джентльменское соглашение, и яего выполню…

Он достаёт чековую книжку, подписывает чек и задумывается.

— Не надо.

— Не вписывать сумму? Ну… Леонид, так делается лишь вдешёвых боевиках…

— Не надо чека. Я всё равно не возьму. Да он мне и не нужен,если вдруг я захочу получить в банке твои деньги. Но я не буду.

— Почему? — Дибенко искренне удивлён. — Я просил помощи.Обещал награду.

— Это было моё маленькое личное дело.

— Окей. — Дибенко закрывает чековую книжку, садится в креслепоудобнее. — Тогда хочу сказать спасибо. О деталях даже не спрашиваю. Тыпришёл, чтобы сообщить мне эту новость?

— Не только. Дмитрий, что ты собираешься делать с«Искусственной натурой»?

— Значит, ознакомился? Пока продолжается тестирование.Примерно через полгода программа будет презентована и выпущена в продажу.

— Ты уверен, что это надо делать?

Я усаживаюсь перед столом. Смотрю на Дибенко:

— Дмитрий, ты считаешь, что наши отражения окажутся лучшенас? Что они будут рады жить в нарисованном мире, без грима дип-программы, безшансов выйти в настоящую жизнь?

— Какими окажутся — всё индивидуально. Будут ли рады —посмотрим. Любая жизнь лучше небытия, верно?

Тёмный Дайвер во мне смеётся, и я качаю головой.

— Дмитрий, ты же не перед журналистом. Как ты сам думаешь?

Дибенко отводит глаза.

— Леонид… ладно, чёрт с тобой. Я не знаю! Не знаю ответов наоба вопроса. Но кто-то должен искать ответы? Верно?

— Да, кто-то должен. И я их нашёл. Оба ответа — нет.

— Леонид, я ничего уже не решаю! Всё! Маховик запущен. Ямогу притормозить его, могу раскрутить быстрее. Остановить — никак. Программавыйдет. Это бизнес, понимаешь? Просто большой бизнес и большие деньги. Детскиеигры в «медаль вседозволенности» — они в прошлом. Меня сожрут компаньоны, менязадушат конкуренты. Деньги вложены, продукт создан. Он пойдёт в продажу.

— Понимаю. Только один совет… не обещай слишком многого.

— Не понял…

— Дмитрий, рекламируй «Искусственную натуру» как самыйудобный интерфейс для глубины. Как программу с элементами искусственногоинтеллекта. Как надёжный щит от психотропного виртуального оружия. Какпрогностическую систему, в конце концов! Вот только не говори никогда, что онаспособна породить разум… засмеют.

Он молчит и смотрит на меня. А я добавляю, и ехидство моё —скорее от Тёмного Дайвера, от его боли и одиночества, от жизни в сером тумане.

— Мы же с тобой серьёзные люди. Не журналисты, которым нужныесенсации, не писатели, которые мечтают о чудесах. Невозможен искусственныйинтеллект на современной технической базе. Когда-нибудь потом…

— Леонид, ты ведь читал отчёты?

Улыбаюсь, развожу руками:

— Ну, мало ли, что могло померещиться восторженным молодымпрограммистам? Погрешности экспериментов, субъективная трактовка, может быть, иподтасовка данных…

— Как ты это сделал?