Голос, раздавшийся за спиной, заставил Виктора вздрогнуть — редкий случай, когда кто-то мог подойти к нему незамеченным. Он обернулся и увидел Хельгу, стоящую у входа на стену. В утреннем свете её волосы казались золотыми, а глаза — особенно яркими.

— Рюрик сказал тебе? — спросил она, подходя ближе.

— О чём? — осторожно уточнил Виктор.

— О его предложении.

Виктор кивнул:

— Да, он упомянул об этом. И о том, что ты ещё не дала ответа.

Хельга встала рядом с ним, глядя на раскинувшийся внизу пейзаж — реку, лес, далёкие холмы, всё в золотистой дымке рассвета.

— Я никогда не мечтала быть княгиней, — тихо сказала она. — Думала, что буду жить как мать — помогать людям травами и советами, может быть, путешествовать с отцом по торговым путям. Но судьба распорядилась иначе.

— Судьба... или выбор? — задумчиво спросил Виктор. — Ты могла бы остаться в стороне, не вмешиваться в события, идти своей дорогой. Но ты выбрала иной путь.

Хельга улыбнулась:

— Возможно, ты прав. Каждый делает свой выбор, и я сделала свой. Но стать княгиней... это совсем другое. Это не просто быть рядом с человеком, которого... — она запнулась, — которого уважаешь. Это власть, ответственность, обязательства перед целым народом.

— И ты боишься, что не справишься? — прямо спросил Виктор.

— Да, — честно ответила она. — Кто я такая? Дочь торговца и знахарки, без знатного рода, без богатства...

— Мудрая девушка, знающая языки и обычаи разных народов, понимающая людей и их нужды, не боящаяся высказывать своё мнение даже князю, — перечислил Виктор. — Разве этого мало?

Хельга задумалась:

— Ты действительно считаешь, что я могла бы быть хорошей княгиней?

— Я знаю это, — просто ответил Виктор. — Я видел многих правительниц за свою жизнь. Некоторые рождались с короной на голове, другие приходили к власти через браки. Но лучшими были те, кто понимал, что власть — это не привилегия, а служение. Ты понимаешь это лучше многих.

Он посмотрел на неё внимательнее:

— Но есть и другой вопрос, более важный. Любишь ли ты его? Не князя, не правителя, а человека?

Хельга отвернулась, и Виктор увидел, как краска заливает её щёки:

— Да, — почти прошептала она. — С того момента, как увидела его входящим в дом моего отца, хотя тогда ещё не понимала этого. Он был так непохож на других варягов — не хвастался, не требовал, а говорил вежливо, интересовался местными обычаями, обращался с моей матерью-весинкой с таким же уважением, как с богатыми купцами.

Виктор улыбнулся:

— Тогда твой ответ уже готов, разве нет?

Хельга медленно кивнула:

— Наверное, да. Но мне страшно, Виктор. Страшно изменить всю свою жизнь, взять на себя ответственность за стольких людей.

— Страх — нормальное чувство, — сказал Виктор. — Только глупцы не боятся. Но храбрость — это не отсутствие страха, а способность действовать вопреки ему.

Он помолчал, затем добавил:

— И ты не будешь одна. У тебя будет Рюрик, его братья, советники. И я, пока я здесь.

Хельга внимательно посмотрела на него:

— Ты собираешься уйти?