4) зажигательная граната весом 4,61 килограмма, содержащая 205 граммов зажигательного вещества;

5) брандкугели весом 4,03 килограмма (без горючего вещества);

6) картечь дальняя весом 9,73 килограмма, содержащая 41 тяжелую чугунную пулю;

7) картечь ближняя весом 9,01 килограмма, содержащая 170 мелких чугунных пуль.

С расстояния 500 метров двенадцатифунтовое чугунное ядро пробивало насквозь кирпичную стену толщиной 0,5 метра. Со 100 метров ядро пробивало метровую кирпичную кладку или 2,5 метра земляного вала.

Дистанцией прицельного огня считалось расстояние в 1200 метров как наибольшее и 600–900 метров – как наилучшее. В этом не было ничего удивительного – слишком велико боковое отклонение ядер. В пределах этой тысячи метров снаряды могли уклоняться от цели на 12–50 метров.

Скорострельность при стрельбе ядрами и гранатами составляла выстрел в минуту, а при использовании картечи увеличивалась в два-три раза.

Для двухпудового единорога дальность стрельбы ядром при угле возвышения 12 градусов составляла 2295 метров, а бомбой при том же угле – 2085 метров. Максимум осадный двухпудовый единорог был способен бросить ядро на 3,5 километра, но при этом цель должна быть размером с город, иначе можешь промазать!

Ассортимент боекомплекта осадного единорога был тот же, что и у двенадцатифунтового единорога, отличались в большую сторону только вес и размеры.

В начале следующего года наладили выпуск шрапнельных боеприпасов – они представляли собой тонкостенный снаряд, наполненный пулями и имевший вышибной пороховой заряд с так называемой дистанционной трубкой. Установленный в ней взрыватель поджигал заряд пороха, который вышибал пули. Получалось как бы соединение прежней гранаты и картечи.

Щиты в том виде, в каком они сейчас выпускались, не особо устраивали мой прогрессорский вкус. Они делались из дубовых досок, были тяжелы сверх меры, совершать с ними длительные переходы или вести маневренный бой, активно орудуя щитом, – задача не из простых, левая рука очень быстро устает. Были, правда, еще легкие плетеные щиты, но для создаваемой мной тяжелой пехоты они и вовсе не подходили. Выход из этой ситуации я видел в изготовлении революционного, крепкого и относительно легкого фанерного щита. К тому же фанеру я планировал использовать для производства фанерных луков, которые по мощности могли бы соперничать с английскими тисовыми «longbow». Для этого надо было, как всегда у меня бывает, опробовать на практике совершенно иные, невиданные здесь технологии.

Первым делом я взялся за клей, он же впоследствии мог применяться и в качестве лака. Ныне используемый природный клей на рыбной или костной основе при умелом приготовлении тоже хорош, но в любом случае проигрывает задуманному мной своему синтетическому конкуренту. Особенно меня удручало то, что качество местного клея отличается раз от разу. На свойства клея в разные стороны влияют и мастерство изготовителя, и качество используемых ингредиентов, и даже время года.

Для задуманных мной феноло-формальдегидных клея и лака требовались формальдегид – производное метилового (древесного) спирта и фенол – продукт коксования угля. Если с метиловым спиртом проблем не было, гнать я его начал еще с прошлого года, то с коксованием угля все было намного сложнее. Дело в том, что бурого угля под Смоленском не было, он залегал восточнее, в пределах владений удельных князей. Из дорогобужской шахты с конца прошлого года регулярно поступали каолин и серный колчедан. Но все равно, от использования бурого угля я сознательно отказался, на первых порах и собственного торфа хватит. В окрестностях Смоленска торфа было с избытком, просто до него руки пока не доходили.

Первым делом собрал мастеров будущего торфопредприятия. Никакого кумпанства ни с кем из купцов я создавать на этот раз не собирался. Ведь на коксовании торфа и дальнейшей переработке его продуктов можно выстроить целую отрасль химической промышленности. Доверять взбалмошным купцам с боярами стратегически важные секреты я ни в коем случае не собирался. Поэтому все мастера были или княжескими закупами, или переведенными на новый трудовой фронт работниками моих химпроизводств.

Приглашенная аудитория с интересом взирала на меня. Многим из них, как, например, будущему директору торфопредприятия Силантию, я даже лично преподавал. Как и всем прочим наиболее способным ученикам моих дворян. Ну и в организованных мной производственных училищах при химпроизводствах и СМЗ мы со всеми присутствующими не раз и не два сталкивались в сходных нынешним условиях. Поэтому, в принципе, ничего нового ни для меня, ни для большинства присутствующих не происходило.

– Продукт коксования торфа будем называть «полукоксом», чтобы не путать в дальнейшем с угольным коксом. Кроме полукокса вы сможете получить горючий газ, аммиак, уксусную кислоту и деготь. В торфе мало серы, поэтому полукокс будет использоваться как кузнечное топливо, а также для поверхностного науглероживания малоуглеродистых железных и стальных изделий. Попозже попробуем на СМЗ, в опытном цеху, приспособить торфяной кокс для выплавки чугуна в домнах. Не все же нам лес переводить…

Слушатели торопливо шуршали своими перьевыми ручками, непрерывно макая их в чернильницы, а я задумался об украинских степях, скрывающих под собой каменноугольные и железорудные богатства. Близок локоток, да не укусишь! Там сейчас Дикое поле с табунами беспокойных кочевников.

– Вещества, содержащиеся в дегте, разделяют на фракции при помощи перегонки. Процесс этот в целом схож с перегонкой древесного угля, подобным многие из вас раньше занимались на химпроизводствах. Для осуществления этого процесса придется собрать большой смолоперегонный аппарат. Его схематичное изображение я вывесил на доске.

Взяв указку, я стал комментировать схему.

– В закрытый куб, большой закрытый котел из чугуна или котельного железа, помещается деготь, после чего куб нагревают. Из дегтя начинает испаряться: сначала вода с легким маслом (бензол, толуол и другое), затем, при температуре до 230 градусов по Цельсию, отгоняется среднее масло (фенольное), потом тяжелое масло с большим содержанием парафина и в конце остается пек – пригодный разве, что для целей дорожного строительства (асфальт).

– Владимир Изяславич, про парафин еще не все знают… – намекнул мне будущий директор торфопредприятия Силантий.

– Парафин можно использовать вместо восковых свечей, но для его производства нужно сложное прессовальное оборудование, поэтому чуть позже развернем его производство. Это пока так, информация к размышлению, для общего развития, услышали – и забыли. При отгонке дегтя каждую фракцию масел – легкие и тяжелые – нужно собирать в отдельные приемники.

Я не замахивался на извлечение из легкого масла и уж тем более из газа ароматических и бензольных веществ, применяющихся для производства лекарственных препаратов, красителей, толуола, пластмасс и прочего. Ситуация у нас «не до жиру, быть бы живу»! Мне остро требовалась карболовая кислота (фенол) не только для получения феноло-формальдегидных клея и лака. В будущем я собирался потихоньку начать опыты с целью получения пикриновой кислоты (тринитрофенола, более известного как шимоза) – взрывчатого вещества, по своей разрушительной силе не уступающего тротилу.