Присутствующие синхронным, слитным «да!» подтвердили свою образованность.

– Ну, тогда должны сами знать, как высчитать запасы!

Будущие мастера сразу приуныли, наморщив от напряженной умственной деятельности лбы.

– Не можете сообразить? – я откровенно усмехнулся.

– По площадям высчитывать? – неуверенно подал голос веснушчатый и лопоухий будущий мастер-химик торфопредприятия, лет восемнадцати.

– Верно! Просто разделите болото на прямоугольники, промерьте по углам глубины торфяника, выведите среднюю глубину, а уже по ней и по площади торфяника легко высчитаете запас торфа. Объемы вашего ежегодного производства я буду знать, и если через много лет выяснится, что торф кончился, а вы миллион тонн торфа не выработали, то не взыщите – накажу! Поэтому в первом попавшемся месте предприятие не ставьте, вначале разведайте побольше мест к югу от Смоленска! Но есть условие: расстояние должно быть не дальше пешего дневного перехода от столицы!

Дав возможность аудитории обсудить услышанное, я через пару минут продолжил, уже заканчивая свою речь:

– Но предупреждаю, не вздумайте увлечься только сухими торфяниками! Они, как правило, маленькие. Понастоящему большие месторождения торфа под Смоленском заболочены. Для удобства разработки болотные торфяные залежи нужно осушать с помощью самотечных осушающих канав, отводя их в ручьи и реки. Инструменты – лопаты, плуги – возьмете на СМЗ, помимо прочего, получите буравы – они вам пригодятся для снятия пробы, при исследовании болот. Кирпичи и строительную артель возьмете у директора ГКЗ (Гнёздовский кирпичный завод). Все начальники о вашем появлении у них предупреждены. Если будут возникать вопросы – обращайтесь ко мне только в крайних случаях, и без вас забот полон рот. На этом закончим, больше никого не задерживаю!

Все мигом повскакивали со стульев, поклонились и быстро испарились.

Через неделю подходящее место для торфопредприятия было найдено. Оно было организовано к югу от Смоленска у истоков реки Сож, на территории Ковшаровского княжеского погоста.

Фанера во всей этой эпопее со щитами была наименьшей из проблем. На лесопилке я заказал изготовление тонких листов шпона, а на СМЗ – простейшего винтового пресса, а также специальных приспособлений, применяемых для установки заготовок, имеющих направляющие для режущего инструмента (кондукторы).

А сам вплотную занялся производством формалина, точнее на первой стадии производственного цикла формалин имеет газообразное состояние и называется формальдегидом. Для этого метиловый спирт в латунной посуде нагрели до 400°С, а начавший образовываться при этом удушливый газ (формальдегид) направили по трубке в сосуд с водой, благо что формальдегид легко растворяется в воде. Полученный таким способом раствор и есть формалин. Его, кстати, можно также использовать как дезинфицирующее средство, протраву и для производства зеркал.

Для производства формалина в Гнёздово при химзаводе был организован отдельный цех, подобран персонал. По этому направлению пока все возможное было сделано. Теперь дело встало только за фенолом (карболовой кислотой).

Этим летом в Смоленск, на многочисленные стройки и производства, съехалось до 10 тысяч охочих людей, еще несколько тысяч приехали и осели в городских хозяйствах. Этот демографический наплыв позволил полностью восстановить городскую численность населения, преодолев последствия мора и голода, достигнув 35 тысяч человек. Ильинский конец в плане численности населения, по сравнению с прошлым годом, вырос в четыре раза, да и левобережный Смоленск по этим показателям не сильно отставал.

Поднявшаяся волна экономического роста бурным потоком затапливала, заставляя тронуться с насиженных и обжитых мест множество людей. Появившиеся в Смоленске деньги и рабочие места как магнит притягивали к себе народ. Малые, микроскопические ручейки выезжающих из множества других городов и сел на пути к Смоленску превращались в полноводную реку.

Въезжая в город, я был счастлив лицезреть раскручивающийся с каждым днем все больше маховик деловой активности, порождающий веселый разгул и фонтанирование общественной городской жизни. Ранее полупустой, вымерший город вновь ожил и преобразился, зацвел и запах в буквальном смысле слова.

Торговые ряды были заполонены множеством мелких торговцев, отоваривающих съехавшийся в город пролетариат. Среди пестрого разнообразия всевозможных товаров – обояр, атлас, оружие, брони, сукна, бычьи пузыри, соль, рожь, кони, шкуры животных, меха, обручи, колты, эмаль, серебряные украшения и прочее – можно было увидеть в торговых рядах товары моих мастерских. Список новинок пополнили литые чугунные изделия – бояро-купеческая торговая братчина не дремала, расхватывая все не законтрактованные на экспорт излишки.

А что меня радовало особо – так это мелькающие то здесь, то там латунные кругляши чеканки СКБ. Новой харатьей народ был поставлен в такие условия, что не принять новые деньги просто не мог.

У торгующих с лотков пирожников, блинников, калашников, квасников всегда было не протолкнуться от покупателей. Будоражащие желудок запахи, многоголосый гомон сливались в головокружительную какофонию. Кстати говоря, розничная лоточная торговля – моя идея, подкинутая смоленскому торговому люду, быстро ухватившемуся за нее и осознавшему всю ее полезность, особенно в связи с массовым наплывом в город рабочих мигрантов.

Клиенты побогаче предпочитали принимать пищу в стационарных помещениях – в харчевых и блинных избах. Но пуще всего, наибольшей концентрации людское столпотворение достигало в княжеских кабаках и гостиницах. Только в кабаках имелась в продаже водка, а в гостиницах помимо ночлега можно было снять на ночь «гулящих женок».

В Заднепровье особенно сильно прибавилось народа. За частоколом Ильинского конца, словно грибы после летнего дождя, выросли новые кособокие курные избы, утопающие в земле, над их крышами струились голубые дымки, а во дворах, отгороженных плетнем, строились хлипкие хлева и житницы.

Аналогичная картина наблюдалась и за городскими стенами Гнёздово. В местах, где добывали глину или ломали камень, образовались рабочие слободки. Курные избы, покрытые дерном, россыпью гнездились вокруг кирпичных заводов и строящихся здесь же капитальных бараков.

Спустившись из окрестностей Смоленска по реке Сож, мы по одному из ее притоков добрались до волока, ведущего на реку Ипуть, на берегу которой стоит город Зарой. Бояре-компаньоны встретили меня роскошным пиром. На следующий день, терзаемые похмельем, мы подводили предварительные итоги деятельности нашего совместного предприятия.

С собой я привез помимо множества нового оборудования двигатели Стирлинга в разобранном виде, чугунные формы, инструменты, а также химические реагенты, необходимые для начала зеркального производства. Для его развертывания все предварительные условия на заводе уже были созданы. Лить малоразмерные оконные листовые пластины уже получалось, правда, они выходили с зеленоватым оттенком, но это ерунда.

Но перво-наперво требовалось установить привезенное с собой оборудование. Рабочие собрали и поставили чугунные стол с катком, на него будет выливаться и разравниваться расплавленное стекло. Для выдувальщиков привезли много различных чугунных форм, трубок и раздали им. К рычажному прессу, который формировал и прессовал стекло в формы, привезли новые чугунные и латунные матрицы, а также обогатили прессовальный станочный парк новым винтовым прессом.