Приключения уменьшающегося Скотта даются нам вретроспективе; основное действие происходит в неделю, которую Скотт считаетпоследней в своей жизни. Он оказался в ловушке, пытаясь спастись от собственнойкошки и от воробья из сада. Есть что-то особенно ужасное в рассказе о Киске;каждый хорошо представляет себе, что произойдет, если вдруг какой-то злойволшебник сделает вас семи дюймов ростом и ваша собственная кошечка,свернувшаяся у огня, увидит, как вы пробираетесь по полу. Кошки, эти лишенныеморали убийцы животного мира, может быть, самые страшные из млекопитающих. Ялично не хотел бы встретиться с кошкой в такой ситуации.

Может быть, лучше всего Матесону удалось описать одинокогочеловека, ведущего отчаянную схватку с силами, которые гораздо больше, чем онсам. Вот окончание рассказа о сражении Скотта с птицей, которая загнала его вподвал:

"Он встал и снова бросил в птицу снежок; снежок прилипк темному клюву. Птица отскочила. Скотт повернулся и с трудом сделал ещенесколько шагов, но тут птица снова набросилась на него, мокрые крылья забилипо голове. Он в отчаянии замахал руками и ударился пальцами о твердый клюв.Птица снова отлетела…

И вот, холодный и мокрый, он стоял, прижавшись спиной к окнуподвала, швырял снег и отчаянно надеялся, что птица отступит и ему не придетсяпрыгать в подвал-тюрьму.

Но птица приближалась, пыталась его схватить, нависала надним, и ее крылья хлопали, как мокрые простыни на ветру. Неожиданно ее клювударил его по голове, разрезал кожу, отбросил к дому… Он набрал снега, бросил,промахнулся. Крылья по-прежнему били его по лицу, клюв рвал кожу.

Скотт с воплем повернулся и устремился к открытому квадрату.Ошеломленно пополз в него. Птица подскочила и подтолкнула его”.

В тот момент, когда птица втолкнула Скотта в подвал, он былсеми дюймов ростом. Матесон дает читателю понять, что его роман в большойстепени – сопоставление микрокосма и макрокосма, и семь недель, проведенныхгероем в малом мире, просто повторение того, что он пережил в мире большом.Упав в подвал, Скотт становится королем; без особых трудностей он подчиняетсебе окружающее. Но по мере того как он уменьшается, силы его снова уходят.., ипоявляется Немезида.

"Паук гнался за ним по покрытому тенью песку,раскачиваясь на длинных ногах. Тело его, похожее на гигантское блестящее яйцо,мрачно дрожало, когда паук несся по грудам песка, нанесенным ветром, оставляяза собой борозды.., паук догонял его, пульсирующее яйцо-тело висело на бегущихногах – яйцо, чей желток отравлен ядом. Скотт бежал, задыхаясь, каждойклеточкой ощущая ужас”.

По мнению Матесона, макрокосм и микрокосм постоянно меняютсяместами, и черный паук, живущий в том же подвальном мире, символизирует всепроблемы, с которыми сталкивается уменьшающийся герой. Но обнаружив, что естьсторона в его жизни, которая не подверглась уменьшению, и это – способностьдумать и разрабатывать планы, Скотт получает в свое распоряжение источник силы,не зависящий от того, в каком косме он существует. Скотт выбирается из подвала,который Матесону удалось сделать таким же странным и пугающим, как любой чуждыймир.., и делает последнее, потрясающее открытие, что “для природы не существуетнуля” и что есть место, где макрокосм и микрокосм постепенно сливаются.

"Невероятно уменьшающегося человека” можно читатьпросто как хорошее приключенческое повествование – я, несомненно, отнес бы этотроман к небольшой горстке тех, которые рекомендовал бы прочесть, завидуя тем,кто откроет его впервые (другие произведения: “Щарф” (The Scarf) Блоха,“Хоббит” (The Hobbil) Толкина, “Дикий” (Feral) – Бертона Руше). Но в романеМатесона есть не только приключения – это своеобразная сюрреалистическаяпрограмма роста для маленьких людей. На более глубинном уровне это роман овласти – утраченной и обретенной.

Позвольте на короткое время отвлечься от книги Матесона –как говорил Дуглас Макартур, я вернусь [261] – и сделать вот какое дикоезаявление: фэнтези – это, по существу, всегда произведения о власти; самыевеликие из них рассказывают об обретении власти дорогой ценой и трагическойутрате ее; средние имеют дело с людьми, которые не теряли власть, а простовладели ею. Фэнтези средней руки обращена к людям, которые чувствуют, что им вжизни не хватает силы и власти, и обретают недостающее путем подмены, читаярассказы о варварах с сильными мышцами; исключительную способность этихварваров к битвам превышает только их же способность к любовным забавам; втаких рассказах мы обычно находим семифутового героя, который пробивается поалебастровой лестнице к разрушенному храму; в одной его руке сверкающий меч, вдругой – полуодетая красавица.

Эти произведения, которые те, кто их любит, называют “меч имагия”, не самый плохой сорт фэнтези, но все же им обычно не хватает вкуса; этироманы о Крутых Парнях, одетых в звериные шкуры, обычно относят к категории R[262] (как правило, обложка украшена рисунками Джеффа Джонса). Романы “мечаи магии” – это романы о силе, предназначенные для бессильных. Парень, которыйбоится молодых хулиганов, торчащих возле автобусной остановки, дома вечеромпредставляет себя с мечом в руке; его животик волшебным образом исчезает, адряблые мышцы колдовски преображаются в “стальные мускулы”, которые воспеваютсяв дешевых журналах все последние пятьдесят лет.

Единственным писателем, которому удавался такой типпроизведений, был Роберт Говард, странный гений, живший и умерший в техасскойглубинке (он покончил с собой, когда его мать лежала на смертном одре;очевидно, не мог представить себе жизнь без нее). Силой и яростью своеготаланта, мощью воображения Говард преодолел ограниченность материала;воображение Говарда было бесконечно сильнее самых отчаянных мечтаний его героя,Конана, о силе. Текст Говарда так заряжен энергией, что едва не искрит. Такиепроизведения, как “Люди из Черного круга”, светятся странным и напряженнымсветом. В своих лучших книгах Говард был Томасом Вулфом фэнтези, но остальныеего произведения или незначительны, или просто крайне плохи… Я понимаю, чтооскорбляю чувства всех поклонников Говарда – а имя им легион, – но не думаю,чтобы нашлось более подходящее выражение. Роберт Блох, один из современниковГоварда, в своем первом письме в “Странные рассказы” написал, что даже Конан нетак уж хорош. Блох предложил переправить Конана в вечную тьму, где он мог бысвоим мечом сражаться с бумажными куклами. Нужно ли добавлять, что этопредложение не понравилось марширующим ордам поклонников Конана, и они,вероятно, линчевали бы бедного Боба Блоха на месте, если бы поймали его вМилуоки.