— Пусть даже я!

— И что? Встречай его, Виктор! Выйди навстречу! А япосмотрю! Убийца в силах лишь рушить, не защищать! Убей Дракона, попробуй!Только что сделаешь с теми, кто уже привык жить под присмотром? Все они здесь,Виктор! Они — часть Дракона! Мир стал для них пустым, и боятся они лишь сновсвоих. Им хорошо — под стальным крылом!

Белые плети дыма плясали, свивались в неясные фигуры.Казалось — напряги зрение, и можно будет понять, увидеть.

Зыбкая, колеблющаяся тень — крадется, подступает, вот онауже совсем рядом — а стоит посмотреть прямо, и растворяется, тает, лишьостается ощущение чужого, едкого и безумного взгляда… Что-то крутящееся,несущееся, сминаемое и полыхающее — сплошная боль и вой ужаса… Призрачныезамки, облачные города — в дыму и сами из дыма, по улицам бродят бесплотныедухи… Стены, стены, бесконечные стены — туманная клетка, сосущая воронка,тюремная одиночка…

— Сами нас творите, Виктор! Зовете с Изнанки, маните! Вот мыи приходим! Не время больше Драконам. — Обжора заглянул ему в лицо. — Не время!Каким хотите — таким он и будет, Срединный Мир! Туда… туда и придете…

Из воронки заструился темный, багровый свет. Клубы дымаокрасились киноварью. Что-то мелькнуло — оранжево-красное, будто свежая лава.Рука сама скользнула к рукояти меча.

— Еще не поздно, Виктор! — Обжора подтолкнул его к воронке.— Все здесь! Те, кто заблудился в своем одиночестве; те, кто устал от своихстрахов; те, кто сжег свою душу — все они тут! Присоединись!

Виктор тащил из ножен упирающийся меч. А лава все текла…

Лава?

Тело — аморфное, огненное, цветов свернувшейся крови. Лапы —чешуйчатая сталь, пасть — пылающее жерло. Стеклянный блеск немигающих круглыхглаз. Дракон был огромен, неуклюж, он ворочался, вытягивая на поверхностьтемные полотнища крыльев.

— Ну? — задорно спросил Обжора. — Ты с нами?

Дракон раскрыл пасть. Блеснули зубы — сверкающие бивни,которым место в ковше карьерного экскаватора. Горячее марево прокатилось надземлей. Лапа потянулась к Виктору — неторопливо, без всякой угрозы. Будтоприглашая — ступить на нее и забыться, долгим-предолгим сном, в ласковом тепледраконьего нутра, под присмотром внимательных глаз…

С мечом — на такое?

Мир дрогнул, меняясь. Поплыл в стороны — будто сменилсяобзор, и Виктор теперь смотрел в выпуклое зеркало. Земля убегала вниз. Обжорастал крошечной фигуркой под ногами.

Под лапами, не уступающими лапам Дракона Сотворенного.

Чтобы сразиться с Драконом — надо стать им.

Это — путь Убийцы.

Виктор закричал — в волне слепой ярости, в знакомой жаждебоя. Огненный вал ударил, расплескивая дым, растекаясь по Дракону Сотворенному.

И тот взревел в ответ.

— Ну! — пропищал далеко внизу Обжора. — Давай-давай!

Дракон Сотворенный взмыл в небо. В ореоле пламени, в порывахгорячего ветра, осыпая каменное крошево с темных, свинцово-тяжелых крыльев. Внемигающих глазах горела насмешка.

Виктор оторвался от земли.

Следом — он не удивлялся тому, что может летать, и не какраньше, на крыльях ветров, а на собственных крыльях, на гибкой радужной плоти,подминающей воздух. Тело стало огромным, наполненным неимоверной силой.Воздушная волна сбила Обжору с ног, он покатился, не переставая кричать:

— Сразись! Сразись с ним, Убийца!

Тягучая струя — не чистое пламя — кипящий вар, сгущенныйбензин. Дракон Сотворенный будто сплюнул — метнул мимолетно в Виктора огненныйзаряд.

Не страшно…

Пламя сорвало ветром. Они взмывали все выше и выше. Кругами,не отводя друг от друга взгляда.

Дракон — и Убийца Драконов.

Как говорил Обжора? Стань одним из нас?

«И не только, — прозвучало в ушах. — Не хочешь — стань имсам.»

«Им — это кем?!» — беззвучно выкрикнул Виктор.

Далеко внизу вокруг крошечной фигурки Обжоры взвился пылевойсмерч.

«Сотворенным Драконом, — последовал лаконичный ответ. — Тем,кто примет и объемлет все. И всех успокоит. Пес при отаре.»

У Обжоры изменилась даже речь. Куда делось и фиглярство, ишутовство!

Виктор не ответил. Его взгляд притягивали железное телоДракона Сотворенного, мерно взмахивающие тяжкие крылья цвета нагого свинца,мертвые стеклянные глаза. Удушливая ненависть толкнулась наружу потокомяростного огня. На его пути вспыхивал сам Воздух; над изогнутым спинным гребнемсобирался тугой комок водяного бича; а внизу загрохотала, поворачиваясь,выдираясь из вековых логов, сама земная твердь.

Гнев стихий в тебе и с тобой, Виктор из мира Изнанки. ПобедаУбийце Драконов!

Ликующее пламя ударило в подкрылье Дракона Сотворенного.Пластинчатое крыло нелепо задралось, железная тварь провалилась вниз. Глотка —раскаленное жерло, ведущее в ад, — извергла глухой рев; стеклянные глазаполыхнули изнутри. Длинный хвост из бронированных сочленений щелкнул,сложившись и вновь распрямившись; пасть распахнулась широко, широко, так чтопарившему выше Виктору стал виден черный провал глотки — настоящий путь вНичто.

Прежде чем ты опомнишься, тварь…

Виктор не знал, что ненависть может быть настолько сладка.Нет и не может быть ни в каких мирах ничего слаще. Ни вино, ни власть, низолото, ни женщины — с ненавистью не сравнятся. Видеть падающего, корчащегося вагонии врага, знать, что он — в твоей власти…

Что-то не слишком ты крепок, Дракон Сотворенный.

Тварь теряла высоту. Подбитое правое крыло взмахивало реже ис трудом. Нужно было добивать, и Виктор дал волю Воде.

Туго сжатый водяной бич распрямился. Ударил в раскаленнуюброню на морде чудовища. И — распался, пропал, взорвавшись облаком безвредногопара. А Дракон Сотворенный утробно взвыл, внезапно и резко во всю мощь загребкрыльями, разом оказавшись рядом с Виктором.

Воздух! Молнии!

Черное небо лопнуло. Стянутые по зову Убийцы тучи изверглипоток ослепительно-белых ветвящихся молний. Густая их сеть оплела неуклюжеетело железной твари, впилась в кровянисто-алые бока, и Дракон Сотворенныйзатрясся в судорогах. Крылья его внезапно сложились, он почти камнем рухнулвниз, перекувырнулся через голову; от его рева внизу начинали дрожать серыетела гор.

«Падай, ты убит!» — хотелось крикнуть Виктору.

Однако тварь из мира Прирожденных упрямо не собираласьумирать. Его полет вновь выровнялся. Вновь уперлись в воздух громадные крылья.И не мог Убийца, пусть даже и прошедший посвящения, заставить Воздухрасступиться под свинцовыми крыльями врага, чтобы тот рухнул бы камнем наострые пики скал далеко внизу…