– Внутри есть дополнительная пломба. Но она недостаточнонадежна. Если контейнер будет находиться в относительном покое, ничего непроизойдет. Однако при любом резком толчке, при падении на твердую поверхностьдополнительная пломба может вылететь. Мне надо поговорить с тем человеком,который решится пойти к ней в заложники.

– Оружие на землю, я сказала! – крикнула еще раз Инга иподняла контейнер высоко над головой. – Если в меня выстрелит снайпер,контейнер взорвется. Всем отойти! Машину и заложника оставить на площади!Наручники! Чтобы руки за спиной!

– Контейнер должен находиться в покое, – наставлял между темБренер здоровенного детину лет тридцати. – Думаю, наручники ваши легкорасстегнутся. Первое, что вы сделаете, – вставите основную пломбу и завинтитекрышку. Это просто. Вы разберетесь. А уж потом все прочее – драка, стрельба,засада, на ваше усмотрение. Но только чтобы контейнер не прострелили.

– Я понял, – кивнул швейцарец.

Словно в замедленной съемке, спецназовцы отступали. Наплощадь выехал черный седан и остановился в десяти метрах от Инги. Человек,сидевший за рулем, вылез, оставив дверцу распахнутой, и направился котступившему оцеплению. Ему навстречу шел заложник. Руки его были за спинойстянуты наручниками.

– Стоять! – рявкнула Инга. – Снимите с него куртку!Бронежилет снимите! Быстрее!

Все было сделано, как она сказала. Заложник стоял перед нейв джинсах и тонком свитере. Руки опять были за спиной, в наручниках.

– В машину! На переднее сиденье! – скомандовала Инга.

Контейнер она выпустила из рук, только когда села за руль.Теперь смертоносная консервная банка лежала у нее на коленях.

– У нас была возможность прикончить ее, мы могли это сделатьне один, а десять раз, – произнес командир спецназа, глядя вслед удаляющемусяседану.

– Что же вас остановило? – поинтересовался Бренер.

Он знал, что по плану Подосинского при аресте Ингу Циммердолжны были непременно застрелить.

– Нам дали указание взять ее живой, – ответил сквозь зубыкомандир спецподразделения.

* * *

Максим был так измотан, что внезапное появление незнакомогочеловека из темноты его не напугало и почти не удивило.

– Мам, кто это? – спросил он, зевнув.

– Милиционер, – соврала Алиса. Харитонов усмехнулся,галантно распахнул дверцу и даже подал ей руку, помогая вылезти из машины.

– Мне не понравилось, как мы с вами расстались, АлисаЮрьевна. Давайте-ка я отвезу вас с ребенком домой. Моя машина внизу.

– И давно вы нас здесь ждете, Валерий Павлович?

– Около сорока минут. Я, знаете ли, почему-то почувствовал,что вы захотите удрать, спрятаться куда-нибудь в укромное место и отсидеться.Чтобы не допустить такой глупости с вашей стороны, я решил провести ночь ввашем гараже. Видите, я не ошибся. А кстати, куда вы собрались ехать в такоепозднее время, если не секрет?

– Теперь уже не секрет. На дачу к подруге. «Значит, все-такиМОССАД, отметила про себя Алиса, – значит, не он нашпиговал квартиру „жучками“.Интересно, кто там еще? ЦРУ?»

– Понимаете, Валерий Павлович, – произнесла она задумчиво, –боюсь, я не сумею уснуть в квартире, напичканной подслушивающими устройствами.

– А, ну это не проблема, – улыбнулся Харитонов и открылзаднюю дверцу, вылезайте, Максим Карлович. Я смотрю, вы уже засыпаете.

Алиса вздрогнула. Харитонов весело подмигнул ей.

– Юрьевич, – равнодушно поправил Максим и опять зевнул вовесь рот.

– Еще одна такая выходка, и я вообще не стану никогда большес вами разговаривать, – шепотом предупредила Алиса, пока они спускались полестнице.

– Простите, оговорился.

В машине Максим тут же уснул на заднем сиденье.

– Черный «Опель» от моего подъезда уберете? – спросилаАлиса.

– Уже убрали. Это МОССАД. С ними проблем не будет. Онизанимаются незаконной разведывательной деятельностью на нашей территории.

– За нами шел молодой человек в короткой дубленке.

– Да что вы говорите? – покачал головой Харитонов. – Какоебезобразие! И где же он теперь?

– Понятия не имею. Мы оторвались от него.

– Ну и славно. А вообще, Алиса, вам не надоело играть в этиигры?

– Надоело, – кивнула Алиса, – тошнит уже.

– Вот и слушайтесь меня. Я все-таки профессионал. Сейчас унас с вами одна общая задача: дождаться нашего дорогого друга. Чем скорее онявится, тем скорее все кончится. А если вы удерете, начнете прятаться по чужимдачам, вы всем очень усложните жизнь. Себе в первую очередь. Пока он вас отыщеттам, вы издергаетесь от страха и напряжения, к тому же вряд ли там есть телефонпод рукой. В общем, сидите-ка вы дома, Алиса Юрьевна. Дома оно всегда лучше. А«жучков» мы снимем, не беспокойтесь.

– И поставите новые, свои. А у подъезда будет дежуритькакой-нибудь «Форд» или «жигуленок».

– А как же? Без этого нельзя.

– Ладно, машина пусть стоит. Но «жучков» не надо. У нас ведьесть статья о неприкосновенности жилища?

– Молодец, Алиса. Вы уже торгуетесь, – засмеялся Харитонов.

– Я не могу находиться в помещении, которое наполнено чужимиушами. Это плохо действует на психику. Я все время буду думать об этом, будубояться вдруг заговорю во сне и скажу что-нибудь неприличное?

– Говорите на здоровье что угодно. Чужие уши как-нибудьстерпят.

– Нет, я серьезно. Это мое условие. Пока, между прочим,единственное. Вы же сами понимаете, как только он появится, я тут же вамсообщу, да и «наружка» ваша засечет. И вообще, Валерий Павлович, раз у нас свами общий интерес, давайте общаться по-джентльменски.

От машины до подъезда Максим шел с закрытыми, глазами, онспал на ходу. Алиса сразу заметила, что черного «Опеля» у подъезда уже нет. Вквартире Харитонов повел себя совершенно по-хозяйски, Алисе показалось, что онбыл здесь совсем недавно и все знает, каждый уголок.

Он снял ботинки и достал гостевые тапочки из коридорнойтумбы, отправился в ванную мыть руки.

– Вы укладывайте ребенка, а я займусь «жучками». Максимкаспал так крепко, что ему не мешал ни яркий свет в детской, ни возня Харитонова.Алиса отправилась на кухню приготовить чай. И тут обнаружила, что в доме нет ничая, ни сахара, ни хлеба.