Алвар набрал гальку в кулак и, разжимая пальцы по одному, высыпал ее обратно. Когда последний камешек упал, он произнес:

— Эта история, как ничто, показывает, что любой план обречен на провал, если в нем много участников.

— Почему?

— Люди Сумирана должны были забрать Шар и привести его сюда. И все.

Я обвела взглядом берег, живописную тропинку, ведущую к деревне. Глядя на эту райскую картинку, сложно было представить, что в этом месте жили люди, способные устроить кровавую резню.

— Но зачем тогда их ведун пытался провести обряд над Альгидрасом?

— Думаю, его подчинил себе Гаттар, и попытка Гаттара провести обряд и забрать силы Альгара едва не привела к смерти Альтара. Они стали вырезать деревню именно для обряда. Так пророчество почти сбылось. Стихии могли переродиться, а сам Альтар при этом бы погиб.

— А этот остров? Кому он подчиняется? Я до сих пор не понимаю.

— Если здешние люди следовали приказам брата Сумирана, то это его остров.

— Но точно ты не знаешь?

— Когда я отплывал из монастыря, брат Сумиран напутствовал меня следовать за хванцем к месту, где сбудутся пророчества. Я последовал.

— Тогда почему тебя встретили здесь без особого восторга? — уточнила я.

Алвар пожал плечами, и вновь вязь на его позвоночнике затрепетала черным пламенем.

— Верно, потому, что ведун, сговорившись с новым старейшиной, предал прежнего старейшину, а с ним и брата Сумирана.

— Он совсем дурак, этот ведун: ставить на старейшину против Сумирана?

— У него могли быть причины, — медленно произнес Алвар и вновь набрал гальку в кулак.

— Интересно, какие? Поговорить бы с этим ведуном, — пробормотала я и невольно поежилась, представив себе беседу с человеком, способным так легко сеять смерть.

— Можно было бы спросить о том Грита, но…

— Но вы с Альгидрасом меня за это убьете, — поморщилась я, вызвав улыбку Алвара.

— Если бы ведун был здесь, Альгар узнал бы его, — уверенно сказал Алвар.

Я на миг прикусила губу, а потом осторожно произнесла:

— Слушай, а получается, эти люди погубили всех его родных. Грит погубил. Старейшина…

— Получается, так.

— А… он знает об этом? — я обернулась и посмотрела на по-прежнему плескавшихся в воде Альгидраса и Димку.

— Я не стал делиться с ним тем, что Грит был на острове хванов. Это не то, о чем он должен думать сейчас. Прошлая боль — не то, что может стать опорой для верного выбора.

—Алва-а-ар, — протянула я, понимая, что эта тайна может стать еще одним гвоздем в крышку гроба их взаимопонимания.

— Краса, я так решил.

В голосе Алвара прозвучала решимость человека, который не отступится от сделанного выбора, даже если это принесет боль ему самому.

«Моя ненависть другим отдана», — вспомнила я слова, сказанные Альгидрасом много лет назад. Да, в той резне чудом выжили Альмира и его сын, но его отец, братья, племянники, люди, которые были ему дороги, погибли чудовищной смертью.

— Альмира могла ему рассказать.

Алвар помотал головой:

— Если бы она сама это понимала, возможно. Но тогда мы бы уже об этом знали, Альгар не смог бы это в себе сдержать. Альмира была ранена и напугана. Ее загрузили на лодью и куда-то повезли. На лодье ее, скорее всего, держали отдельно, если уж хотели довезти живой. Сама понимаешь: много дней пути, и одни мужчины вокруг, — голос Алвара звучал спокойно, а я невольно поежилась, вновь подумав о том, как мало я, по сути, знаю об этом мире, как мало думаю о страшных вещах. — Я не знаю, как выглядело ее прибытие сюда, но не думаю, что она понимает, что живет среди тех же людей. Иначе вряд ли она так спокойно делила бы ложе со старейшиной.

— Может, для нее это не так страшно?

Алвар покосился на меня.

— Ревность — плохой советчик, краса. То, что Альмира важный человек для Альгара, не делает ее врагом, как бы тебе не хотелось думать иначе.

— Наверное, ты прав, — вынуждена была согласиться я. — Но если это остров брата Сумирана, то сила, находящаяся на нем, не должна быть враждебной.

— Враждебной брату Сумирану не должна, — уточнил Алвар. — А за нас я бы не поручился.

— Я поймал краба! — Димка налетел на меня, радостно размахивая маленьким крабом.

— Здорово, — похвалила я. — Вода холодная?

— Не-а. Пойдем купаться.

— У меня нет купальника, — вздохнула я.

— А можно без него.

— Без него можно только мальчикам.

— Тогда нужно тебе сшить купальник. У бабушки Граны были нитки. Я видел. Давай у нее попросим?

Я потрепала Димку по мокрым волосам, а он добавил:

— Побегу выпущу крабика домой.

Альгидрас вышел из воды и направился к нам. Я поспешила отвернуться, краем глаза заметив, что Алвар сел.

— Ты знаешь, что Миролюб приезжает? — спросила я Альгидраса, по-прежнему сидя к нему спиной.

Мне хотелось завести разговор, потому что я чувствовала его гнев, направленный на нас с Алваром, и это меня нервировало.

— Знаю, — коротко ответил он.

— Что будем делать? — сделала я вторую попытку.

Тишина заставила меня обернуться.

Альгидрас успел натянуть штаны и теперь старательно снимал сухие травинки с рубахи. Где он только успел их нацеплять? Я покосилась на Алвара. Тот, обхватив колени, наблюдал за Димкой, который носился по полосе прибоя, резво отскакивая от набегающих волн.

— Никто ничего не скажет? — уточнила я и снова с тем же успехом. — Знаете, мне надоело ваше героическое молчание.

Именно это самое молчание стало мне ответом.

— Достали, — объявила я и, встав с земли, отцепила левую руку Алвара от его коленей.

Тот решил, что я хочу, чтобы он поднялся, и в самом деле попытался встать, но я толкнула его в плечо, заставив вновь усесться.

Альгидрас смотрел на наши руки с тем же видом, с каким однажды изучал меня, когда я прибежала к нему среди ночи в Свири, желая услышать историю про Прядущих. Неприятный это был взгляд, надо сказать. Не оставляя себе шанса передумать, я схватила его ладонь и соединила их с Алваром руки.

Алвар, поняв, что сейчас произойдет, попытался было высвободить свою конечность из моей хватки, но то ли он плохо пытался, то ли я оказалась неожиданно ловкой: их руки все же коснулись друг друга, и Альгидрас, перехватив ладонь Алвара, крепко ее сжал. Я для верности сжала его другую руку, а свободную протянула Алвару, и тот после недолгих колебаний ее принял с весьма недовольной миной.