— Он приехал, и все стало хуже. Он закрылся, он сторонился, он все свое время проводил с тобой и с Димой…

— То есть ты до такой степени огорчился из-за поведения Алвара, что потерял контроль над стихиями? — поддела его я.

Альгидрас отрывисто кивнул, глядя в сторону Димки и Алвара. На меня он упорно не смотрел.

— Напомни, сколько раз тебе случалось злиться на Алвара, сколько лет ты его ненавидел? Что-то я не припомню, чтобы нас смывало ливнями или… Черт, затяжной ливень по пути в Каменицу — твоя работа?

— Может быть. Я не делал этого специально, я… не умею контролировать силы так, как умеет Алвар. Он жил со своей стихией с рождения, его обучали контролю…

Альгидрас неопределенно пожал плечами, а я вдруг поняла, что смертельно устала от нашего разговора. Находиться рядом с ним и при этом чувствовать, насколько он далекий и чужой, — было самой изощренной пыткой, которую только можно себе представить. Я тряхнула головой и усмехнулась сама себе. Нужно просто смириться. Что там Альмира говорила? Самый лучший и самый верный в мире Альгидрас жаждет выдать меня замуж за Алвара?

— Ты, наверное, в курсе, но на всякий случай все же озвучу: Альмира говорила со мной о планах на будущее.

На этот раз он повернулся ко мне всем корпусом.

— Я понимаю, что вы это обсудили… Мне странно только, что ты сам не поговорил со мной. С другой стороны, что ты в этом понимаешь?.. В общем, Альмира обещала, что у меня на свадьбе будет самое красивое платье.

После моих слов повисла такая тишина, будто из мира исчезли все звуки.

— Алвар… говорил о свадьбе? — после паузы негромко уточнил Альгидрас.

Димка на берегу завопил, и я, вздрогнув, повернулась к нему. Гигантская волна поднималась у горизонта.

— Ты с ума сошел? — завороженно глядя на волну, прошептала я.

Хотела проверить его выдержку? Молодец! Отлично справилась!

Димка подбежал к нам, указывая на обезумевшее море. Лицо моего сына светилось восторгом, я же с ужасом понимала, что нас сейчас смоет к чертям, и никто никогда не найдет наши останки. Алвар продолжал сидеть у кромки прибоя, даже не потрудившись пошевелиться.

Внезапно волна опала, и море резко успокоилось, будто и не было ничего.

Альгидрас встал, подхватил рубаху с земли и направился прочь.

— Стой! — крикнула я ему вслед, но он даже не сбавил шага.

Подошедший ко мне Алвар молча поднял с гальки свою рубаху.

— Алвар, у нас, кажется, проблемы, — пробормотала я, глядя в спину Альгидраса.

— Если тебя это утешит, мы не одиноки, — вздохнул Алвар. — С нами весь мир.

— И что теперь делать?

— Осталось три дня, краса. Выбор за тобой: предаваться унынию или прожить их в полной мере, — устало улыбнулся Алвар и протянул мне руку, чтобы помочь встать.

Ты смотришь в глаза, и сердцу в груди становится тесно.

Оно, разбиваясь о ребра, стремится в полет,

Как маленький феникс сгорает, чтоб тут же воскреснуть,

И с детской надеждой подарка заветного ждет.

Словам о любви, истрепанным в фильмах и книгах,

Твой сбивчивый шепот и смысл придаст, и вес.

Закружится небо, и мир станет цвета индиго,

На наших ладонях оставив осколки чудес.

До дома мы дошли в молчании. Раздумывая над словами Алвара, я размахивала в такт шагам Димкиной рубашкой, которую тот успел промочить. Три дня до приезда Миролюба. Три дня до момента, когда все завертится и… возможно, нас самих не станет. Мысли о нашей гибели я старалась отметать, потому что, как любая мать, просто не могла думать о том, что с моим ребенком может случиться что-то ужасное. К тому же был пусть мизерный, но шанс, что Димка нужен основателям живым, и я предпочитала помнить только об этом. Я взяла паузу на три дня. Три дня, чтобы наслаждаться обществом сына, три дня, чтобы просто дышать, смотреть на море, собирать и сушить травы и гулять по ночному саду. Три дня, чтобы просто… жить.

Ветра не было. На острове воцарился полный штиль. Интересно, что думали о такой резкой смене погоды местные жители. Вряд ли подобные явления здесь были частыми.

На террасе несколько воинов Алвара играли в настольную игру, перебрасываясь редкими фразами. Среди них был Вран. Сам он не играл, но с интересом наблюдал за доской, по которой четверо игроков по очереди переставляли разноцветные камни. Ничто в его облике не напоминало о том, что несколько часов назад он умирал.

Алвар спросил, ели ли они. Видимо, услышав его голос, одна из стряпух, появилась на пороге примыкавшей к трапезной кухни и кокетливо сообщила, что все готово и ждали только нас. Алвар вежливо поблагодарил ее и повернулся к нам с Димкой. Он выглядел отстраненным и, кажется, все еще немного сердился.

— Дима, нужно надеть рубашку, — обратилась я к сыну.

— И так сойдет, — сообщил мой ребенок и направился к трапезной.

— Димар! — голос Алвар прозвучал строго. — Есть раздетым, значит, оскорблять и тех, кто готовил, и тех, кто сидит с тобой за одним столом, и саму пищу.

Димка демонстративно застонал и пошлепал в сторону нашей комнаты. Алвар поймал мой взгляд и подмигнул. Как хорошо, когда о твоем ребенке и его воспитании заботится кто-то еще. Я улыбнулась и, неловко взмахнув рубашкой, случайно выпустила ее из рук. Рубашка улетела на пару метров. Не успела я сделать и шага, как один из воинов Алвара сбежал по ступенькам террасы и поднял упавшую рубашку. Протянув ее мне, он прижал ладонь к сердцу и склонил голову.

Я поблагодарила воина, слегка удивленная таким церемониям, и поднялась на террасу. Люди Алвара дружно встали. Я решила, что они все сейчас бодрым шагом отправятся ужинать, однако они продолжали стоять, глядя на меня.

— Э-э, Алвар? — растерянно обернулась я к оставшемуся на тропинке Алвару. — Что происходит?

— Ты спасла одного из нас, краса.

— И что?

— Все мои люди в долгу, — пояснил Алвар так, будто это было чем-то обыденным.

— Спасибо, конечно, — неловко пробормотала я. — А без этого никак?

— Краса, от тебя ничего не требуется. Просто каждый из моих людей отдаст за тебя жизнь, если понадобится. И не потому, что я так сказал, а потому что они сами так решили.

— Алвар, мне этого не нужно, — серьезно произнесла я, вспомнив Горислава. — За меня уже достаточно жизней отдали. Я больше не хочу.

— Ты не вольна здесь решать, прости, — так же серьезно ответил Алвар. — Это древнее право того, кто спас носителя стихии.

Я вздохнула и повернулась к воинам, следившим за нашей беседой с явным любопытством. Под их взглядами мне стало неуютно.