Впрочем, я не права, как всегда. Работа тут ни при чем, этовсе из-за моей глупости. Нечего было наряжаться и туфли надевать, ушла бы издома как обычно, в кроссовках и в джинсах, сейчас была бы как человек».

Дверь ей открыл Мирон и радостно заулыбался.

– Анастасия Павловна! Какими судьбами! – шепотомпрокричал он, схватив Настю за руки и буквально втягивая ее в квартиру.

– А почему шепотом? Горло болит? –поинтересовалась Настя.

– Натка спит.

– Понятно. – Настя тоже понизила голос. – АИрина где?

– На работе, где ж ей быть.

– Это хорошо, что нас никто не слышит. Мирон, нам надопоговорить.

– Пойдемте в большую комнату, там удобно, и Натка неуслышит, если вдруг проснется, – с готовностью отозвался молодой человек.

Обстановка в квартире кардинально изменилась с тех пор, какНастя бывала здесь. В те времена Наташа, как и двое младших детей, находилась вбольнице, никакого Мирона в этой семье еще не было, и Ирина, старшая изчетверых, занимала самую маленькую комнатку, а две другие сдавала жильцам,чтобы заработать лишнюю копейку. После похищения Наташа в больницу невернулась, к ним переехал Мирон и было твердо постановлено, что никакихпосторонних людей в этой квартире больше никогда не будет. Маленькая комнатапо-прежнему осталась за Ириной, среднюю заняли Наташа и ее жених, а большаяпревратилась в общую гостиную. Даже невооруженным глазом было видно, сколькосил и труда за два года вложил Мирон в эту квартиру, своими руками полностьюотремонтировав ее и отреставрировав ту мебель, которая еще подлежалареставрации, а остальную заменив на новую. Даже занавески на окнах были новыми,сшитыми по затейливой выкройке.

– Как красиво у вас стало! – не сдержалавосхищения Настя.

– Мы стараемся, – с гордостью откликнулсяМирон. – А занавески Натка сама сшила. Я походил по магазинам, где шторышьют, срисовал идеи, а Натка раскроила и сшила на машинке. Я ей хорошую машинкукупил, она теперь нас всех обшивает. Если бы вы знали, Анастасия Павловна,какая Натка талантливая! За что ни возьмется – у нее все получается, хотьматематика, хоть шитье. Может, этот ее папаша и подонок был, но спасибо ему зато, что Натка такая получилась.

– Но ведь она не может ходить, – осторожнозаметила Настя, – и это благодаря его стараниям. Вряд ли стоит егоблагодарить за это.

– Ничего подобного! – горячо возразилМирон. – Она не может ходить, потому что ее мать из окна с девятого этажавыбросила. Впрочем, что мы старое ворошить вздумали… Вы ведь по делу пришли.

Она спокойно и подробно рассказала Мирону о своих опасениях,не беспокоясь о том, что он переполошится и впадет в панику. Парень ужедоказал, что с ним можно иметь дело, во всяком случае, при вызволении Наташи излап похитителей он продемонстрировал незаурядные ум и выдержку, фантазию иумение терпеть и ждать. Мирон выслушал ее, не перебивая, только изредкаозабоченно потирая щеку.

– Анастасия Павловна, самое слабое звено у нас – Ирина, –сказал он, когда Настя закончила свой рассказ. – Дети в больнице, они спреступником никуда уйти не смогут, а прямо в больнице он их не убьет, вы жесами сказали, что он все делает без свидетелей. Правильно?

– Правильно, – согласилась Настя.

– Ну вот, Натка всегда дома, а на улице она одна небывает. Правда, она может открыть дверь постороннему, когда дома никого нет, нос этим легко справиться. Я возьму отгулы на работе, у меня много накопилось запраздничные дни, и буду сидеть с ней. А Ирина работает, тут не уследишь.

Значит, так или иначе придется с ней поговорить и все ейрассказать.

Конечно, не хотелось бы ее тревожить, но выхода другого я невижу.

– Приятно иметь с тобой дело, – искренне сказалаНастя. – Редко встречаются такие рассудительные люди, как ты.

Но составить план разговора с Ириной они не успели, как разв этот момент хлопнула дверь. Старшая Терехина пришла с очередной работы,которых у нее было по-прежнему три: утром – дворник, днем – разносчицапродуктов и напитков на вещевом рынке, вечером – посудомойка и уборщица вресторане. При виде Ирины у Насти сжалось сердце. Она выглядела куда хуже, чемдва года назад, стала совсем прозрачной, только огромные прыщи, вызванныезаболеванием крови, ярко алели на бледной тонкой коже. Однако глаза ее сияли,устремленные в одной ей видимую цель: вылечить брата. Раньше целей было две:кроме лечения Павлика, стояла проблема памятника на могиле отца, не того,биологического отца, который ставил над детьми эксперименты, а человека,который был мужем матери и растил их в любви и заботе, искренне заблуждаясь исчитая всех четверых своими родными детишками. Усилиями Мирона эта проблемабыла решена, и теперь Ира Терехина с еще большей силой верила в то, что еслитрудиться и надеяться, не отвлекаясь на отчаяние и всяческие переживания, товсе сбудется. Эта вера давала ей силы жить, хотя, по всем медицинскимпараметрам, жить она уже не должна была.

Ира выслушала Настю и Мирона внешне спокойно, но это толькоказалось.

Просто она уже не могла бледнеть, лицо ее и без того былобескровным.

– Господи, – только и смогла выдохнуть она вотчаянии, – ну почему на нашу семью все несчастья сыпятся? Кому мыпомешали? Мы же никому зла не делаем, ни у кого ничего не отбираем. Почему так?

Мирон тут же вскочил и обнял ее, словно пытаясь защитить отлюбого, кто посмеет приблизиться.

– Тише, Ирочка, тише, не надо так, все обойдется, всебудет хорошо, – заговорил он ласково. – Мы не позволим никому насобижать, даже и не думай ни о чем плохом. Анастасия Павловна нас предупредила,теперь мы будем готовы, и нас врасплох не застанут.

– И потом, вас одних с этой бедой никто неоставит, – добавила Настя. – Следователь уже распорядился насчетвашей охраны. И все наши будут рядом, на них вы можете положиться. Самоеглавное, Ирина, чтобы ты была внимательной и осторожной. Мы делаем всевозможное, чтобы узнать, кто этот человек, и, может быть, даже сумеем егозадержать до того, как он приблизится к вашей семье. Только не паникуй.

Она кривила душой, потому что все было далеко не так просто.Если Шутник пользуется чужими отпечатками пальцев и чужой рукой для написаниясвоих записок, то просто прийти и арестовать его – дохлый номер. У него можетне оказаться при себе того оружия, из которого он убивает, и тогда его никакимобразом к шести убийствам не прицепишь. Поэтому, даже зная точно его имя иадрес, придется ждать, пока он не приступит к выполнению своего плана вотношении семьи Терехиных. Если он вообще именно эту семью имел в виду, говоря,что в седьмой раз приблизится к Насте почти вплотную. А если другую?

Они будут охранять Терехиных, поджидая Шутника, а он убьетсовсем другого человека. Это и было одним из заданий Ольшанского – вспомнить иперечислить всех возможных кандидатов на роль седьмой жертвы.