Но, может быть, и нет. Как знать? А вдруг смерть – этодействительно не точка, а только запятая? Я слишком давно имел дело с физикой итехникой и могу заявить вам со всей ответственностью, что ортодоксальныйматериализм не в состоянии объяснить абсолютно все, с чем я сталкивался. Этодоказывает, что наше знание несовершенно и далеко не полно. А коль это так, низа что прочее ручаться нельзя. Я имею в виду наши представления о процессеумирания.

– Правильно ли я поняла вас? Вы хотите сказать, чточеловек должен иметь право и возможность избежать страданий, связанных сфизической и душевной болью. Старость, тяжкие, неизлечимые болезни, психическиетравмы – все это делает жизнь невыносимой, и людям должно быть предоставленоправо от этого уйти в любой момент по собственному желанию. Верно?

– Верно. Вы поняли меня абсолютно правильно. Это былоглавным, с чего начались мои размышления о смерти. Все остальное пришло позже.

– А почему вы решили, что человек не должен страдать?Кто вам это сказал?

– Но это же естественно! Конечно, если человек живет неправильно, недостойно, грешит, совершает преступления, тогда пусть страдает, ондолжен заплатить за свою жизнь. Но когда человек живет достойно и честно,добросовестно трудится, никого не обманывает, то почему он должен страдать?

За что? Это несправедливо!

– Вы не правы, Илья Андреевич.

– Почему? Докажите мне это.

– Вряд ли я смогу вам что-то доказать. Я могу толькопредложить вам свою точку зрения.

– Я вас слушаю.

– Если следовать вашей логике, то страдания – это платаза недостойную жизнь, а легкая и приятная смерть – награда за жизнь достойную.Здесь кроется ошибка и формально-логическая, и смысловая. У жизни есть толькоодна цена – смерть. Смертью можно расплатиться только за жизнь, так устроенаприрода. Тот, кто имеет счастье родиться, будет иметь несчастье умереть.

Нельзя родиться и не умереть, так же как и нельзя умереть,не родившись. С такой посылкой вы согласны?

– С такой – да. Что дальше?

– А дальше – следующий ход в рассуждениях. Страдания –это плата за удовольствие. Понимаете? Смерть – за жизнь, страдания – засчастье. Не имеет значения, какую жизнь прожил человек, праведную или нет. Онтворил добро и был этим счастлив, он убивал невинных и получал от этогоудовольствие. Он трудился и радовался, он воровал и радовался. Что бы человекни делал, как бы ни жил, он получал в жизни радость, не от одного, так отдругого. Одни люди – больше, другие – меньше, одни – чаще, другие – реже, одни– только в детстве, другие – на протяжении всей жизни. Но счастливыми идовольными бывали все. И вот за это они должны расплатиться страданием. А выхотите, чтобы человек ушел из жизни не расплатившись. Этим нарушается гармониямироздания. Вы не находите?

– В ваших рассуждениях есть слабые звенья, АнастасияПавловна, и я вам с легкостью это докажу. Есть люди, которые были счастливывсего три минуты за всю жизнь, а судьба обрушивает на них бесконечные инепереносимые страдания.

Разве это соразмерная плата? Есть и другие, те, кто получалудовольствие от жизни много и щедро, а страданий ему судьба не уготовила. Развеэто проявление гармонии мироздания? Такой гармонии нет, вы не можете этого непризнать.

– Могу. Гармония есть. Все зависит от индивидуальноговосприятия. Вы говорите, есть люди, которые были счастливы только три минуты завсю жизнь?

Я вам с такой же легкостью докажу, что таких людей нет.Разве такой человек ни разу не ощутил на своей щеке поцелуй собственногоребенка? Разве такой человек ни разу в жизни не получал подарков? Разве он ниразу не слышал слов если не любви, то хотя бы признательности, дружбы,нежности, тепла? Разве ему ни разу в жизни никто не помог, не выручил? Развесам он никогда не сделал ничего полезного, от чего мог бы испытать чувствоудовлетворения?

Разве он ни разу не прочел книгу, которая принесла бы емуудовольствие?

Разве ему не знакомо чувство сексуального удовлетворения? Ямогу перечислять до бесконечности, вы прекрасно понимаете, о чем я хочусказать. В жизни человека есть огромное число событий и вещей, которые могутсделать его счастливым. Но далеко не каждый человек в состоянии это понимать ичувствовать. Есть люди, и их немало, тут я с вами согласна, которые всегда всемнедовольны, они постоянно чувствуют себя несчастными, обделенными, жалуются нато, что не видели в жизни ничего хорошего, одно плохое.

Справедливы ли они? Нет. Жизнь дала им все, что могла, онипросто не умеют это ценить. Они не умеют наслаждаться вкусом воздуха послегрозы, они не умеют слышать прекрасную музыку, они не умеют радоваться чужомусчастью.

Поэтому им кажется, что хорошего в жизни не было, зато всеплохое они чувствуют очень остро. Что тут можно сказать? Их душевная глухота неосвобождает и не может освобождать их от страданий, от необходимости заплатитьза то, что им было предоставлено. Они этим не воспользовались? Это их проблемы.Когда человек приходит в театр и не получает удовольствия от спектакля, ему ведьне приходит в голову требовать обратно деньги за билет, правда? Он простопонимает, что не сумел получить от этого спектакля удовольствие. А другие –сумели.

– На уровне театра ваши рассуждения, может быть, исправедливы, а на уровне жизни – нет.

– Почему же?

– Потому что жизнь – это не театр.

– Шекспир считал иначе. «Весь мир – театр, все люди внем актеры…»

– Шекспир не эталон для меня.

– Жаль. Он был необыкновенно мудр. Я не призываю вассравнивать жизнь с театром, я предлагаю вам посмотреть на театр как на элементжизни, созданный человечеством по собственному подобию и по подобию жизни. Ведьв театре не происходит ничего такого, что не происходило бы с людьми в реальнойжизни.

Впрочем, мы удалились от темы. Страдания даются человеку впротивовес счастью, а если человек не сумел быть счастливым, это его беда, а неиндульгенция, позволяющая избежать страданий. И потом, Илья Андреевич, кто вамсказал, что в жизни все должно быть хорошо? Что должно быть только односплошное счастье и удовольствие?

– Вы задаете странный вопрос. Нас так всегдавоспитывали, нам говорили, что если жить честно, трудиться добросовестно и ненарушать закон, то все будет хорошо. А разве вас воспитывали иначе? Мнекажется, вы не намного моложе меня, значит, нас в школе учили примерноодинаково.

– Точно так же. Разница между нами состоит в том, что явидела больше горя, страданий и слез, чем вы. И это заставило меня понять, чтожизнь устроена немножко не так, как нам рассказывали в школе.

– А как же она, по-вашему, устроена?

– В жизни вообще гораздо больше плохого, тяжелого инеприятного, чем хорошего и приятного. Она так устроена, понимаете? Это не неправильная жизнь, она просто так устроена. Таково мироздание. С этим труднопримириться, но сделать это необходимо. Поэтому не следует отчаиваться,сталкиваясь со страданиями, и думать, что тебе не повезло, и что на тебя всесыплется, и что тебя бог наказывает неизвестно за что. Неприятности – этонормально. И страдания – это нормально. А вот все хорошее нужно уметь видеть,ценить и радоваться этому, сколько есть сил, радоваться каждую секунду,понимая, что по законам мироздания завтра может начаться черная полоса, и желаяуспеть насладиться счастьем сегодня и запомнить это чувство надолго. Хорошего –меньше, плохого – больше. Так устроен мир, и вы, Илья Андреевич, не в состоянииизменить это устройство.