Сегодня утром «Форд» все еще стоял на прежнем месте, и Тюринрешил, что пора действовать. Уж больно все это похоже на засаду, причем немилицейскую, а самую что ни есть бандитскую. Постоянные маршруты нарядовпатрульно-постовой службы были ему хорошо известны, а сам он был достаточноопытен, чтобы не соваться в одиночку к троице крутых парней, засевших в дорогойиномарке. Приметив машину издалека, он не стал подходить ближе, а свернул заугол и начал не торопясь прогуливаться по переулку, ожидая появления наряда. Поего расчетам, случиться это должно минут через десять.

* * *

Утром Парыгин с недоумением поймал себя на мысли: а что,собственно, он делает в этой квартире? Почему не возвращается домой? Он ведьуже почти убедился, что его основная квартира вполне безопасна.

Решено, он сегодня же постарается закончить дело скредиторами брата, вернется домой, выспится как следует, а послезавтра выйдетна работу. И все. И больше никаких глупостей. Без запасной квартиры браться зазаказы все равно нельзя, а денег он своей деятельностью много не накопил.Заказы бывали нечасто, хоть и брал он дорого, но на свои гонорары он простожил, потому как на зарплату обыкновенного инженера долго не протянешь. Ну, ещена старость откладывал да на случай болезни. Только один раз ему удалосьскопить большую сумму, и на эти деньги он купил квартиру. Ту самую, которуюсегодня собирался продать.

Да и будут ли они, эти новые заказы? Очень сомнительно.Во-первых, тот факт, что последний заказ у него сорвался, недвусмысленноговорит о том, что у заинтересованных лиц появилась другая возможность решатьпроблемы, либо более дешевая, либо более быстрая и простая. А такиеисполнители-профессионалы, как Парыгин, защищенные сложной системой конспирациии берущие за надежность высокие гонорары, становятся никому не нужнымиреликтами вроде старинного дубового буфета в современной квартире: игромоздкий, место занимает, и ухода требует, потому как резьба затейливая изамучаешься тряпочкой пыль стирать в глубоких многочисленных пазах. Аво-вторых, в среде заинтересованных лиц информация распространяется беззадержек, и очень скоро станет известно о том, что человек, который сделалнекоему Зотову заказ, а потом его отменил, умер не своей смертью. И никто небудет выяснять, что к чему, просто сделают вывод: с Зотовым лучше несвязываться.

Итак, решено. Сейчас он поедет туда, где находится Лолита, ипоговорит с представителями кредиторов, а потом нужно будет быстро закончитьвсю эту историю. Да и историю собственной криминальной жизни, пожалуй, тоже.Если чемпион должен уметь вовремя уйти из спорта, оставаясь непобежденным, топрофессиональный киллер должен вовремя закончить преступную карьеру, оставаясьнепойманным.

Парыгин вышел из дома на Мосфильмовской, сел в свою машину,которую вчера еще забрал из гаража, потому что иначе никак не успел быобернуться с оформлением документов, и поехал к Лолите. Возле дома стоялатолько одна машина – черный «Форд Скорпио», и Евгений Ильич сразу понял: этоименно они караулят Лолу и ждут денег. Он аккуратно припарковался, не доезжаяметров пятнадцати до «Форда», запер машину, подошел к ним и постучал в окно.Стекло стало медленно опускаться, и в этот момент произошло нечто странное.Из-за угла появились люди в милицейской форме, касках и бронежилетах, и шли онибыстро и уверенно прямо к черному «Форду».

«За мной», – пронеслось в голове у Парыгина. Если бы унего было еще хотя бы несколько секунд, он наверняка взял бы себя в руки,постарался успокоиться и вести себя правильно. Эта тактика неоднократновыручала его. Но у Евгения Ильича не было даже одной секунды на обдумывание иоценку ситуации, потому что у сидящих в «Форде» людей тактика была, по-видимому,совсем другая. И Парыгин оказался как раз на линии огня.

Первая пуля попала в бок, вторая в живот.

* * *

В десять часов утра капитан Доценко заступил на суточноедежурство по ГУВД, а в пять минут одиннадцатого из динамика послышалсяхрипловатый голос:

– Дежурная группа, на выезд!

– Что там? – спросил Михаил, быстро застегиваяремешки на плечевой кобуре.

– Перестрелка. Кому-то патрульный наряд не понравился сутра пораньше, – ответил дежурный по городу.

– Жертвы есть?

– Есть.

До места добирались долго, несмотря на включенную сирену иустановленный на крыше автомобиля «маячок». Дороги были мокрыми и скользкими,водителям приходилось снижать скорость, из-за чего пробки возникали всюду, гдетолько возможно, причем объехать их по центральной полосе удавалось далеко невсегда: инспекторов ГАИ на все улицы Москвы не хватало, а сидящие за рулем людине считали нужным соблюдать правила и не занимать крайний левый ряд, потому чтотоже спешили и полагали собственные дела самыми важными на свете.

На месте происшествия уже стояли машины из отделениямилиции, две «Скорые» и реанимобиль. На тротуаре, привалившись к стене дома,сидел сержант в бронежилете, склонившийся над ним врач обрабатывал рану наноге. Еще один патрульный вместе с двумя врачами извлекали из черного «Форда»кричащего от боли мужчину.

– Сколько пострадавших? – спросил Доценконезнакомого майора, отдававшего распоряжения.

– Пятеро. Один легкий, двое тяжелых, еще двоих ужеувезли, но там, похоже, кранты. Один из них наш участковый, Тюрин. Жалко его,отличный мужик. Мальчики-то патрульные в жилетах были, целы остались, одноготолько по ноге зацепило, а участковый под пулю попал.

Через некоторое время Доценко, прояснив обстановку, подошелк реанимобилю. Ему сказали, что там оказывают помощь человеку, чья причастностьк происшествию пока неясна. Оружие не применял, стоял рядом с автомобилем, изкоторого преступники открыли огонь по милиционерам.

В салоне Доценко увидел человека на каталке, капельницу,множество приборов. Женщина-врач повернула голову и вопросительно взглянула наоперативника.

– В сознании? – спросил Михаил.

– Да. Хотите с ним поговорить?

– Хочу. Но сначала с вами.

Она с трудом разогнулась, и только тут Доценко увидел, чтоэто грузная немолодая женщина. Он протянул ей руку и помог выбраться на улицу.

– Как он?

– Тяжелый. Даже везти боюсь, не дай бог ухабкакой-нибудь. Кое-какие препараты я ему ввела, но у нас мало что есть, самизнаете. Хочу подождать немного, может быть, состояние хоть чуть-чутьстабилизируется, тогда можно будет везти в стационар.

– Как долго я могу с ним разговаривать?

– Ну, – врач грустно усмехнулась, – в такихситуациях хорошие врачи вообще не разрешают беспокоить больного. Но я,наверное, плохой врач. У меня пять лет назад сын с невесткой погибли, убийц таки не нашли до сих пор, теперь их уже и не ищут, я так думаю. Сын на местескончался, а невестка еще три часа жила, была в сознании, и врачи к нейследователя не пустили, боялись тревожить, надеялись, что удастся ее вытащить.Не вытащили. А ведь она могла что-то сказать… Для врача самое главное – жизньбольного, а для милиции – поимка преступника. Так и тянем каждый в своюсторону.