Значит, кто-то играл сегодня свадьбу в этой «Рюм.чной»,похожей на пакистанскую тюрьму, штат Пешавар, у кого-то сегодня в этомкошмарном поселке был самый счастливый день жизни…

— У вас тут где-то недалеко пансионат «Лесноераздолье», — сказала я. — Как мне туда добираться?

— Та он разве не сгорел? — удивиласьофициантка. — Его ж партизаны спалили… — и ушла в помещение, помахиваяподносом…

— ТэТэ гораздо метче! — крикнул один изпацанов. — Че ты гонишь! Во, смори!

Он вынул откуда-то из-под свитера и положил на столпистолет, и они бурно и совершенно непонятно для меня стали обсуждать детали.Потом тот, что постарше, огляделся, навел на меня дуло и сказал:

— Каждый ствол нужно пристреливать. Тетка, ну-к сидировно, минутку!

Я застыла, дернула рукой, стакан с пивом перевернулся,поползла пена, заливая колени… Большая страховка, думала я, как всегда, большаястраховка…

Опять показалась официантка, бесстрастно прошлась по террасепод дулом пистолета.

— Эй, Серый, — окликнула она, — слышал,закрываемся? Гуляйте отседова…

Серый убрал пистолет под свитер и, деловито матерясь,продолжая что-то доказывать товарищу, поднялся…

На этой террасе меня и нашел Эдик — по виду такой же щуплыйподросток, с большим крестом на шее… Очень извинялся: он забыл включитьмобильный, суетливо радовался, что хоть кто-то приехал, уверял, что собралотборных парней, и место замечательное, вот увидите — один воздух чего стоит,вы отдохнете, просто отдохнете по-настоящему!

Он усадил меня в синий «запорожец» моего детства, и мыпоехали замечательным смешанным лесом…

— А разве «Лесное раздолье» не спалили? —осторожно спросила я.

— Да что вы! Это «Брянских партизан» спалили участникислета, — там слет старых партизан проходил, вот они нечаянно и спалили…Выпили и спалили… А «Лесное раздолье» — что вы, это место шикарное! Там одинмой друг в пруду во-от такойского окуня вытащил! Оставайтесь денька на три, а?

И минут через двадцать мы прибыли на место. Воздух здесь былдействительно травным и хвойным, и в пруду, возможно, водились огромные окуня,но в остальном этот близнец «Пантелеева», с одной душевой кабиной на этаже, могпривлечь разве что старых партизан — по сходству с условиями жизни их боевоймолодости…

От ужина я отказалась (я отлично представляла себе этотужин), поклевала орешков, заела яблоком… Вышла из номера и до наступлениятемноты еще погуляла по лесу… Кстати, на берегу поэтичного и тихого пруда яобнаружила новый трехэтажный корпус. На поляне перед ним росли три огромных,былинной красоты сосны, под одной из которых так и остался стоять плющенный вгармошку джип «Чироки»…

После ужина я должна была встретиться с мандатниками,обнаруженными загонщиками из «Твердыни» здесь, в этих Брянских лесах…

Эдик, такой же старательный и истовый, как Павлик, такой жесвятой, — а может, у него, как и у Павлика были на то причины личногосвойства, — сопроводил меня в темный, с перегоревшими пробками, зал, где ужесидели ребята.

— Ничего-ничего, — приговаривал он, ведя меня, какслепую, за руку по какому-то проходу к столу, покрытому, на ощупь,клеенкой, — вот уже сейчас чинят-чинят, а вы пока говорите, говорите… васслушают. Ти-ха!!!

Я начала в полную темень:

— Дорогие друзья, это даже символично, что наша беседаначинается так странно, вот мы не видим друг друга, но вслушайтесь: едвавозникает звучание голоса, просто — человеческого голоса, и…

Зажегся свет, раздался свист, я ослепла на минуту, а когдаоткрыла глаза, обомлела: в небольшом зале за длинными, без скатертей, столами,сидели человек тридцать Серых, лет по четырнадцати, точно таких же, какиенедавно целились в меня на террасе «Рюм.чной», мне даже показалось, что подсвитерами у них топорщатся ТТ и ПМ…

— …Здравствуйте… ребята… — проговорила я. — Ну чтож… Вот сейчас… мне тут наладят слайдпроектор, и мы… кое-что посмотрим…

Щуплые, угловатые, костистые, они смотрели на меня безвсякого интереса. Рядом крутился Эдик и еще один парень, видимо, тоже —сотрудник «Твердыни»…

— Что бы вы хотели посмотреть? — спросила я,подавляя страх и сострадание при виде этих гаврошей… — Я вообще-то привезла ещемультфильмы израильских авторов, есть виды городов Израиля…

— Мультики давай! — крикнул один, остальныезаржали взрослыми голосами.

— Что вы делаете, — тихо проговорил у меня заплечом Эдик, — они же взрослые люди, не смотрите, что малорослые… Им всемпо восемнадцать, по двадцать лет…

Я во все глаза глядела на эту породу лесныхнедорослей, — сколько же в детстве недодано было фруктов, молока, мяса… этимпотерянным коленам…

— Ну, хорошо, — сказала я. — Кто из вас бывалхотя б однажды на море?

Они молчали, также вчуже, равнодушно меня рассматривая.

— Я расскажу вам про моря, — хотите? Сразу про триморя, вокруг клочка земли. Про Средиземное. Красное… Мертвое… Начнем вот с этойрыбы… — и поставила слайд с удивленной физиономией красной, в черную полоску,рыбины, с какой лет пять назад столкнулась в Эйлате, у кораллового рифа…

…На рассвете, проснувшись, по обыкновению своему, в пять, ябыстро собралась, написала благодарственную записку Эдику, оставила ребятам вподарок книги, календарики и буклеты, сложила слайдпроектор в коробку, взвалиласумку на плечо и тихо вышла во двор. Пансионат «Лесное раздолье» еще спал.

Я миновала поляну с тремя соснами и разбитым джипом «Чироки»и попала на асфальтированную площадку перед ржавыми воротами. Здесь стояласкульптурная группа: почти целый мужчина, подпертый с обеих сторон двумяженщинами, одна из которых держала на руках неважно сохранившегося ребенка.Из-под ног этого многоженца рвались в вечное небо два лебедя с поистине орлинымразмахом крыльев…

Минут сорок я голосовала на шоссе, на Брянском направлении,надеясь, что мой приличный вид смягчит сердце какого-нибудь водителя… Наконец притормозилкакой-то «москвич»-долгожитель.

Я наклонилась к окошку:

— До Брянска не подбросите?

Пожилой, вполне благообразный дядька в куртке. На заднемсиденье кто-то спит, откинув голову и закрыв ее кепкой, — такие посемьдесят рублей продаются во всех российских сельмагах…

— А сколько дадите?

— Не знаю… назовите вы цену…

— Охо-хо… Брянск, эт, уважаемая-хорошая, недешевобудет… Эт я крючок приличный должен делать…

Сейчас заломит, с тоской подумала я, а куда деваться?Представила, что сейчас меня нагонит Эдик, примется уговаривать остаться с егомировыми ребятами, рассказывать про вот такойского окуня… Сейчас заломит,долларов двести…