– Ну, Картер, что скажете?

Старший инспектор мрачно покачал головой:

– Нет нити, которая привела бы к возможной жертве. Говоряпрямо, какие же шаги мы можем предпринять?

– Есть предположение, – проворчал Пуаро.

Все повернулись к нему.

– Мне кажется, что фамилия предполагаемой жертвы будетначинаться с буквы В.

– Ну и что? – высказал сомнение старший инспектор.

– Алфавитный комплекс, – задумчиво произнес доктор Томпсон.

– Я говорю об этом как о возможности – не более. Это пришломне в голову, когда я увидел фамилию Ашер, четко написанную над дверью лавкинесчастной женщины, убитой в прошлом месяце. Когда я получил письмо, называющееБексхилл, мне представилось, что, возможно, как жертва, так и место выбираютсяпо алфавитному принципу.

– Возможно, – сказал доктор. – С другой стороны, можетстаться, что фамилия Ашер была совпадением, что на этот раз жертвой, невзираяна фамилию, снова окажется пожилая женщина, содержащая лавку. Помните, что мыимеем дело с сумасшедшим. До сих пор он не предоставил нам ни ключа к разгадке,ни мотивов преступления.

– Разве сумасшедший руководствуется мотивами? – скептическиспросил старший инспектор.

– Конечно. Навязчивая идея является одной из особых чертострой мании. Человек может уверовать в свое небесное предназначение, убитьсвященника, или доктора, или старуху из табачной лавки – и во всех случаях заэтим кроются связные объяснения. Нам нельзя замыкаться на алфавите. Бексхилл,идущий за Андовером, может быть просто совпадением.

– Мы, в конце концов, можем принять определенные мерыпредосторожности, Картер, выявив всех на букву В, особенно владельцев небольшихлавок, и установить наблюдение за всеми продавцами табака и газет, кто работаетв одиночку. Не думаю, что мы можем сделать что-нибудь, кроме этого. Определенно– следить, насколько возможно, за всеми незнакомцами.

Старший инспектор издал тяжелый вздох:

– И это когда закрылись школы и начались каникулы? Людипросто заполонили то место на этой неделе.

– Мы должны сделать все, что можем, – отрезал главныйконстебль.

Очередь дошла до инспектора Глена.

– Я установлю наблюдение за каждым, кто связан с делом Ашер.Это те два свидетеля – Партридж и Ридделл – и, конечно, сам Ашер. При малейшемсигнале о том, что они покидают Андовер, за ними будут следить.

После еще нескольких предложений и небольшого отвлеченногоразговора совещание было закончено.

– Пуаро, – сказал я, когда мы прогуливались вдоль реки, – выверите, что это преступление можно предотвратить?

Он повернул ко мне измученное лицо:

– Здравомыслие многолюдного города против умопомешательстваединицы? Боюсь, Гастингс, очень боюсь. Вспомните о продолжительном успехе ДжекаПотрошителя.

– Ужасно, – сказал я.

– Сумасшествие, Гастингс, – ужасная вещь… Я беспокоюсь… Яочень беспокоюсь.

До сих пор помню, как я проснулся утром 25 июля.

Было около половины восьмого.

Пуаро наклонился над моей кроватью и мягко тряс меня заплечо. Один только взгляд на него вывел меня из полусонного состояния.

– Что такое? – спросил я, вскакивая на постели.

Его ответ был прост, но в эти три слова было вложено всеобилие чувств:

– Это уже произошло!

– Что?! – вскрикнул я. – Вы хотите сказать… но сегоднятолько 25-е?!

– Это случилось ночью или под утро!

Я спрыгнул с кровати. Пока я быстро совершал свой туалет,Пуаро коротко рассказал, что в Бексхилле на пляже найдено тело девушки. В нейопознали Элизабет Барнард, официантку небольшого кафе. Она проживала сродителями в недавно отстроенном бунгало. Медицинское заключение позволилосделать вывод, что смерть наступила между 23.30 и часом ночи.

– Они вполне уверены, что это преступление? – спросил я,покрываясь испариной.

– Прямо под трупом был найден железнодорожный справочник«ABC», открытый на расписании поездов до Бексхилла.

Я вздрогнул:

– Это ужасно!

– Осторожно, Гастингс! Мне не нужна вторая трагедия в моихапартаментах!

Я уныло вытер кровь с бритвы и подбородка.

– Каков наш план действий? – спросил я.

– Машина сейчас заедет за нами. Я принесу вам чашку кофесюда, и мы трогаемся без задержки.

Двадцать минут спустя мы пересекали Темзу, уезжая из Лондонана полицейском автомобиле. С нами был инспектор Кроум, который на дняхприсутствовал на совещании и официально отвечал за это дело. Он был прямойпротивоположностью Джеппу. Моложе, спокойнее, солиднее. Образован и начитан.Недавно он снискал славу раскрытием серии убийств малолетних детей, терпеливовыследив преступника, который находился теперь в Бродмуре.[13]

Кроум, безусловно, как нельзя лучше подходил для веденияэтого дела, но мне показалось, что он себя несколько переоценивает. В егоотношении к Пуаро проскальзывала снисходительность. Он уступал Пуаро, какуступает молодой пожилому, в духе «школьного воспитания».

– У нас с доктором Томпсоном состоялась длинная беседа, –сказал Кроум, – он очень интересуется «цепочками» убийств как продуктомумственного расстройства. Конечно, не будучи специалистом, нельзя сказать,чт́о это, с медицинской точки зрения. – Он кашлянул. – Собственно говоря,мое последнее дело – не знаю, читали ли вы о нем, – дело о Мейбл Хоумер,школьнице из Масуэлл-Хилл… Знаете, тот человек, Каппер, был необычаен.Удивительно трудно было приписать ему дело – это было уже его третье, вот как!На вид такой же нормальный, как вы или я. Но существуют разные тесты –словесные ловушки, знаете, вполне современные. Ничего подобного в ваше время небыло. Человек сам себя выдает. Он знает это и нервничает. Начинает бросатьсятуда-сюда…

– Даже в мои годы такое порой случалось, – заметил Пуаро.

Инспектор Кроум взглянул на него и произнес:

– О, неужели?

На некоторое время воцарилось молчание.