Меган Барнард несколько минут молча смотрела на Пуаро икурила. Затем, наконец, она заговорила. Ее слова заставили меня подскочить наместе.

Она сказала:

– Бетти была маленьким упрямым ослом!

Как я уже сказал, слова Меган Барнард и особенно четкийделовой тон, каким они были произнесены, заставили меня подскочить на месте.

Пуаро, однако, в замешательстве кивнул.

– Вы умны, мадемуазель, – заметил он, – в добрый час.

Меган Барнард продолжала тем же беспристрастным тоном:

– Я очень любила Бетти. Но моя любовь не закрывала мне глазана то, что она была маленькой глупой дурочкой, я даже при случае говорила ей обэтом. Как сестра.

– А она обращала внимание на ваши замечания?

– Вероятно, нет, – цинично ответила Меган.

– Поясните, пожалуйста, мадемуазель.

Девушка одну-две минуты колебалась.

Пуаро произнес с легкой улыбкой:

– Я помогу вам. Я слышал, как вы сказали Гастингсу, что вашасестра была привлекательной и счастливой и у нее не было молодых людей. Этонеправда, не так ли?

Меган медленно проговорила:

– В Бетти не было никакого зла, я хочу, чтобы вы это поняли.Она всегда шла напрямик. Она не относилась к тому сорту девиц, которые любятразвлечения. Ничего подобного. Но она любила, когда ее выводили в свет, любиладешевую лесть и комплименты и тому подобное.

– Она была хорошенькая, да?

Этот вопрос – я в третий раз слышал его – наконец получилположительный ответ.

Меган соскользнула со стола, подошла к своему чемодану,раскрыла его, достала что-то и протянула Пуаро.

Из кожаной рамки смотрела белокурая улыбающаяся девушка. Онанедавно сделала перманент, и на голове у нее была копна вьющихся волос. Ееулыбка была лукавой и неестественной. Это было лицо, которое, конечно, нельзябыло назвать прекрасным – оно было просто привлекательным.

Пуаро вернул карточку со словами:

– Вы не похожи друг на друга, мадемуазель.

– О, я одна откровенна в нашей семье. Я всегда это знала.

Казалось, она отмела от себя этот факт как незначительный.

– Скажите конкретно, почему вы считали поведение вашейсестры глупым? Возможно, вы имеете в виду ее отношение к Дональду Фрэзеру?

– Вот именно. Дон относится к типу тихих людей, но еговозмущали некоторые вещи, и потом…

– И потом что, мадемуазель? – Пуаро пристально следил заней.

Мне показалось, что девушка секунду колебалась, прежде чемответить.

– Я боялась, что он подавит ее. Было бы жаль. Он оченьнадежный и трудолюбивый человек и был бы ей хорошим мужем.

Пуаро продолжал пристально смотреть на нее. Она не смутиласьпод его взглядом, а ответила ему таким же, и было в ее взгляде еще нечто такое,что напомнило мне ее вызывающее, надменное поведение при ее появлении.

– Да, похоже, – сказал наконец Пуаро, – что мы больше неговорим правду.

Она пожала плечами и повернулась к двери.

– Ну, что я могла – то сделала, чтобы помочь вам, – сказалаона.

Пуаро остановил ее:

– Подождите, мадемуазель. Мне кое-что надо вам сказать.Вернитесь.

Как мне показалось, весьма неохотно она подчинилась.

К моему удивлению, Пуаро пустился в подробный рассказ описьмах ABC, убийстве в Андовере и железнодорожном справочнике, найденном околоубитых. У него не было причин жаловаться на недостаток внимания со стороныдевушки. Рот у нее открылся, глаза засветились, она внимательно слушала его.

– Это все правда, мсье Пуаро?

– Да, правда.

– Вы действительно думаете, что моя сестра была убитаужасным маньяком-убийцей?

– Да.

Она глубоко вздохнула:

– О, Бетти, Бетти, как скверно!

– Теперь вы видите, мадемуазель, что интересующие менясведения вы можете дать свободно, так или иначе они пригодятся.

– Да, теперь я понимаю.

– Тогда давайте продолжим наш разговор. У меня сложилосьвпечатление, что у Дональда Фрэзера, возможно, ревнивый и насильственныйхарактер, это так?

Меган Барнард тихо ответила:

– Я теперь доверяю вам, мсье Пуаро. Я скажу вам всю правду.Дон, как я уже сказала, тихий, «закупоренный» человек, вы понимаете, что я имеюв виду. Он никогда не высказывал вслух то, что думает. Но при этом он думал обужасных вещах. Он ревнив. Он всегда ревновал Бетти. Он увлекся ею, и, конечно,она была им очень увлечена, но не в ее характере было увлекаться кем-то одним иникого больше не замечать. Она не такая. Она обращала внимание напривлекательных мужчин, которые ей встречались. И конечно, работая в «Рыжейкошке», она часто сталкивалась с мужчинами, особенно в сезон летних отпусков. Унее всегда был острый язычок, и, если ее задевали, она отвечала. И потом,возможно, она встречалась с ними, ходила в кино или еще куда-нибудь. Ничегосерьезного, ничего такого, но она любила веселье. Она обычно говорила, что таккак она когда-нибудь выйдет за Дона, то сейчас надо веселиться, пока можно.

Меган замолчала, и Пуаро проговорил:

– Я понимаю. Продолжайте.

– У нее был такой склад ума, который Дон не мог понять. Онне мог понять, почему ей хочется встречаться с другими людьми, если онадействительно увлечена им. Раз или два они крупно ссорились из-за этого.

– Мистер Фрэзер уже не оставался спокойным?

– Как все эти спокойные люди. Если выходят из себя, то ужвовсю. Дон бывал таким свирепым, что Бетти пугалась.

– Когда это было?

– Одна ссора была год назад, а другая, гораздо хуже, околомесяца назад. Я была дома в выходные, и мне пришлось их мирить. Тогда япыталась немного вразумить Бетти, говорила ей, что она глупышка. Она сказала,что не видит в этом вреда. Но она вела себя безрассудно. Видите ли, послепрошлогоднего скандала у нее вошло в привычку несколько привирать, исходя изпринципа – что ум не знает, то сердце не огорчает. Последняя ссора произошлапотому, что Бетти говорила Дону, что собирается в Гастингс к подружке, а онузнал, что на самом деле она отправилась в Истборн с каким-то мужчиной. Тот былженат, как оказалось, и поэтому осторожничал, что было еще хуже. У Бетти сДоном произошла ужасная сцена. Бетти говорила, что пока не вышла за него иимеет право гулять с кем хочет. Дон побелел, затрясся и сказал, чтокогда-нибудь… когда-нибудь…