— Нет. Кажется, я просто сказала, что мы были на первомэтаже. А что?

— А то, что я тоже не говорила. Викки вообще ничего немогла сказать, она опять впала в кататонию, Сью мертва, а Кэролайн в тот моментс нами не было. Но Тайлер откуда-то это знал. Помнишь, он сказал: если бы вы непрятались в гостиной, то увидели бы, что там случилось. Откуда он узнал обэтом?

— Бонни, если ты хочешь сказать, что убийца — Тайлер,то это чушь. Тайлер элементарно слишком туп, чтобы устроить все этобезобразие, — сказала Мередит.

— И еще кое-что. Мередит, в прошлом году на балу вчесть окончания года Тайлер дотронулся до моего голого плеча. Никогда незабуду. У него была большая, мясистая, горячая, влажная рука, — вспомнилаБонни и содрогнулась. — Точно такая же рука схватила меня вчера ночью.

Но Мередит покачала головой. Мэтт тоже явно не поверил.

— Если так, то Елена напрасно убеждала нас вызватьСтефана, — сказал он. — С Тайлером я и сам легко разобрался бы.Парочка правых хуков — и вопрос исчерпан.

— Сама подумай, Бонни, — добавила Мередит. —Неужели Тайлер смог бы двигать планшетку или проникнуть в твой сон? Тысерьезно?

Нет, не смог бы. Как медиум Тайлер был такой же деревяшкой,как Кэролайн. Этого Бонни не отрицала. Но отмахнуться от своей интуиции онатоже не могла. Да, это звучало очень неправдоподобно, но все же она былауверена: той ночью Тайлер был в доме.

— Давайте лучше пойдем, — предложилаМередит. — Уже темно, твой отец будет сердиться.

На обратном пути все молчали. Бонни продолжала думать оТайлере. Войдя в дом, они тайком пронесли наверх салфетки со своей добычей ипринялись листать книги Бонни по друидской и кельтской магии. С тех самых пор,как Бонни узнала, что принадлежит к древней магической расе, она сталаинтересоваться друидами. Наконец в одной из книг она нашла описание обряда.

— Нам надо купить свечи, — сказала она. — Ичистую воду — лучше всего в бутылке, — добавила она, обращаясь кМередит. — Еще нужен мел, чтобы начертить на полу круг, и еще что-нибудь,в чем можно разжечь маленький огонь. Думаю, найду в доме. Торопиться некуда:ритуал надо начинать в полночь.

Время до полуночи тянулось медленно. Мередит уже купила вмагазине все необходимое и вернулась. Они без особого аппетита поужинали сродителями Бонни. В одиннадцать часов Бонни начертила на деревянном полу своейспальни круг, поставила в него маленькую скамеечку и сложила на нее всенеобходимые ингредиенты. Когда пробило полночь, она приступила к делу.

Мэтт и Мередит наблюдали, как она разводит в глиняной чашкенебольшое пламя. Позади чашки Бонни поставила три горящих свечи, а в серединутой, что стояла по центру, воткнула иголку. Потом развернула салфетку и какследует размешала комочки запекшейся крови в винном бокале с водой. Вода сталаржаво-красной.

Она развернула вторую салфетку. Три клочка темных волосупали в огонь и сгорели, наполнив комнату омерзительным запахом. Потом в огнезашипели три капли красной воды.

Ее глаза нашли слова на странице открытой книги:

Стремительно спешишь ко мне,

Трижды призванный моим заклятьем,

Трижды потревоженный моим огнем,

Приди ко мне без промедления.

Она три раза громко прочитала заклинание. Потом села накорточки. Огонь, дымя, продолжал гореть. Плясало пламя свечей.

— И что теперь? — спросил Мэтт.

— Я не знаю. Тут сказано только, что надо подождать,пока средняя свеча догорит до иголки.

— А что потом?

— Думаю, мы увидим сами.

* * *

Тем временем во Флоренции был рассвет.

Стефан наблюдал, как девушка спускается вниз по лестнице,придерживаясь одной рукой за перила, чтобы удерживать равновесие. Она двигаласьмедленно, словно во сне. Казалось, что она плывет по воздуху.

Неожиданно она покачнулась и крепче ухватилась за перила.Стефан мгновенно оказался рядом и поддержал ее под локоть:

— Ты в порядке?

Девушка посмотрела на него — тоже как будто во сне. Она былаочень хорошенькой, с эффектно растрепанными светлыми волосами, дорого одетая попоследней моде. Туристка. Он догадался, что она американка, еще раньше, чем тауспела заговорить.

— Да… кажется… — Взгляд темных глаз блуждал.

— Сумеешь найти обратную дорогу? Где ты живешь?

— На Виа Деи Конти, около башни Медичи. Я изуниверситета Гонзага, приехала сюда по флорентийской программе.

Проклятье! Она не туристка, а студентка. Значит, что ейбудет что рассказать — и она непременно расскажет однокурсникам о том, как накануневечером с ней познакомился симпатичный молодой итальянец. Парень с темными, какночь, глазами. Парень, который пригласил ее в свой роскошный дом на ВиаТурнабуони, угостил ужином и вином, а потом при свете луны в своей комнате или,может быть, во внутреннем дворике придвинулся к ней близко-близко, посмотрелпрямо в глаза и…

Стефан отвел взгляд от шеи, на которой краснели две ранки.Он столько раз видел эти отметины, так почему же они продолжали вызывать у неготакие сильные эмоции? Но он ничего не мог поделать: его начинало подташнивать,а в желудке разгоралась изжога.

— Как тебя зовут?

— Рэйчел. Пишется через «э». — Она произнесла своеимя по буквам.

— Хорошо, Рэйчел. Посмотри на меня. Ты вернешься к себев пансион и забудешь все, что произошло этой ночью. Ты не знаешь, где была икого видела. И меня ты тоже никогда не видела. Повтори.

— Я забуду все, что произошло этой ночью, —сказала она, не сводя с него глаз. Если бы Стефан пил человеческую кровь, унего было бы больше Силы, но на это ее хватало. — Я не знаю, где была икого видела. Я не видела тебя.

— Хорошо. Денег на обратную дорогу хватит?Возьми. — Стефан достал из кармана горсть мятых бумажек, в основном попятьдесят и сто тысяч лир, и проводил девушку до дверей.

Убедившись, что она села в такси, он вернулся в дом иотправился прямиком в спальню Дамона.

Дамон, развалясь, сидел у окна и чистил апельсин. Он еще неодевался. Когда Стефан зашел, Дамон недовольно посмотрел на него.

— Обычно перед тем, как войти, стучат, — сказалон.

— Где ты ее нашел? — сказал Стефан. Увидевнедоумевающий взгляд Дамона, он добавил: — Эту девушку. Рэйчел.

— Ее так зовут? Забыл поинтересоваться. В баре Джилли.Или в баре Марио. А какая разница?

Стефан изо всех сил сдерживался.

— Ты еще много чего забыл. Например, заставить ее обовсем забыть. Тебе так неймется, чтобы тебя поймали, Дамон?