В дороге было время подумать об очередном изменении своей жизни в новой реальности. А ведь что было бы, думала Саша, если бы не вмешательство таинственной организации? Неужели так и жила бы в семье, где ее не любят, считают обузой, желают при первой возможности сбыть с рук? Такая судьба была у Анны. А какая судьба ждет ее, Сашу? Ведь у нее есть возможность вернуться в свой мир, если она будет добросовестно выполнять все, что потребуют от нее.

На первой станции заночевали, и наутро Саша переоделась в мужскую одежду. Позавтракали в буфетной горячей кашей со сладким чаем. В полдень Григорий остановил сменных лошадей, выбрал в лесочке солнечную полянку, где они опустошили полкорзины еды, которую предусмотрительно им наполнили кухонные работники в имении. Саша смогла подробно разглядеть лицо своего спутника — оно было в симпатичных веснушках и показалось ей добрым.

— Куда мы едем, Григорий? В имение моего отца или к границе? — Этот вопрос она давно хотела ему задать. — Мне все равно, ведь я под твоим крылом, но я хочу знать, что меня ждет в скором времени.

Григорий прилег на траву, под голову подложив свой картуз, и тоже разглядывал ее. Новая внешность Саши (или Анны?) его позабавила.

— Вам, госпожа Анна, надо бы пореже снимать головной убор. С эдакой прической на мужчину вы мало схожи.

— А ты, Григорий, еще укороти мне волосы. И помоги стать похожей на юношу.

— Поменьше улыбайтесь, побольше хмурьтесь. Укоротить волосы более не требуется, а вот ногти требуется. А то ладошки-то как у красной девицы. На воздухе перчатки и шапку-то не сымайте. А в помещении больше молчите, можно шепотом тихонько говорить мне на ухо. Или может, сказаться больным пареньком?

— Как скажешь, так и сделаю. Но ты не ответил на мой вопрос…

— Едем к господину полковнику. Он в Молдавии, но его люди встретят нас на границе. Уже все оговорено.

Кем оговорено, Саша не спрашивала. Во время долгого пути она дремала или любовалась среднерусским пейзажем. А к вечеру снова остановились на станции. Отдельной комнаты ей на этот раз не выделили, пришлось вместе с семьей смотрителя и другими путешествующими мужчинами поужинать в большой зале и расположиться на лавках, стоящих вдоль стен.

Саша выполняла строго все указания Григория, он одобрительно оглядел ее, а потом пошел спать в сени вместе с другими кучерами. Саша лежала и прислушивалась к мужским голосам. Разговоры их были ей не интересны: считали версты от одной деревни до другой, обсуждали, где лучше остановиться на постоялых дворах в том или ином городке. Позже подслушала тихий говорок жены смотрителя.

— Уснул сердешный, барчук-то… И хорошенький такой! Молчалив, не то что эти — никак не угомонятся.

Ранним утром Григорий разбудил ее, помог освежиться, ждал у деревянной уборной, все боялся — не случится ли чего с его подопечным. Саша подумала: «А хорошо быть мужчиной в дороге! Вот барышням-то каково — им потяжелее будет».

Напились горячего чаю и двинулись в путь. Свежие лошади скакали резво и быстро домчали до переправы через Днепр. И здесь, пока ждали паром, не обошлось без разговоров с такими же попутчиками. На нее всё поглядывали барышни, хихикали. А мамаши, Саша видела, с расспросами приставали к Григорию. Пришлось прикинуться молоденьким, смущенным. На вопросы с других бричек и телег только пожимала плечами.

Неожиданно к ней в дрожки взобрался моложавый мужчина. И хотя явно был из дворянского сословия, с наглецой обратился к Григорию:

— Слушай, молодец, все время теснюсь в этой поездке, а у вас просторно. Разреши с мальцом твоим рядом посидеть. Может, потом мне будет по дороге с вами.

Григорий отвечал лениво, что можно, если по южному тракту надо двигаться барину. Барин пожалел, что не по пути ему будет. Из разговоров выяснилось, что он, малорусский помещик, проводил сына-студента и отдал ему свою бричку, пусть, дескать, тот пользуется. Лошади добрые, послужат барчуку.

Григорий обернулся, как бы спрашивая у Саши, надо ли будет расспросить об отце Анны и его имении. Саша кивком разрешила. На вопросы Григория попутчик обрадовался, назвался Никифорчуком Фомой Ивановичем и охотно ответил, что шапочно знаком с помещиком Низовцевым — его деревня в ста с лишним верстах от его имения. И что дела у него прохудились, крепостные якобы жалуются на хозяина. Мельница одна на всю округу, так мельник во всеуслышанье заявлял, что Низовцев задолжал ему дюже крепко.

Тут округа зашумела, задвигались все подводы, и Григорию было уже не до разговоров. А Саша сделала вид, что барчуку не можется, стал кашлять, и Фома Иваныч посочувствовал ему, не стал донимать расспросами.

А Саша расстроилась от того, что страх разоблачения мешает ей в общении со встреченными людьми. Твердо решила быть впредь посмелее.

Через два дня пути рано утром въехали в приграничный городок. Григорий расспрашивал прохожих, правильно ли они движутся по адресу, указанному на бумаге, которую он бережно доставал всякий раз из внутреннего кармана своей суконной безрукавки. Наконец остановились у ворот большой усадьбы, и Григорий вошел в дверь, вырезанную в меньших воротах.

Саша вышла размять затекшие ноги, но не успела и двух шагов пройти, чтобы погладить уставшую лошадь, как ворота распахнулись и вышедший мужик аккуратно ввел лошадей с дрожками во двор. Саша поднялась по высокому крыльцу и вошла в широкие сени, где Григорий помог снять с нее верхний сюртук, показал, где умыться. И через открывшуюся дверь она вошла прямо в горницу, мало чем отличающуюся от господского дома.

После долгой дороги не прочь бы полежать на софе, подумала Саша. В это время из-за высокой шторы вышел кудрявый черноглазый мужчина в военных штанах и высоких сапогах, застегивая отложной ворот белой сорочки, выглядывающей из-под мундира. Широко улыбнулся Саше и представился:

— Гвоздицкий, поручик уланской дивизии гвардейского полка. Я предполагал, что встречу княжну Тугину. Кто же вы будете? Как вас звать-величать?

Саша повела себя смело, пожала поручику руку и охрипшим с дороги голосом назвала свое имя: Низовцев Александр, член семьи княгини Тугиной.

— Что ж, доставлю вас в наши казармы, как приказано. Полк наш разместился здесь, и со дня на день ждем приказа выступить далее. Полковник Немировский ждал княжну к обеду.

«Ничего себе! Я скоро увижу Немировского! И вовсе он не в Молдавии, а уже в России. Как здорово!»

А поручик уже отдавал приказания вошедшей хозяйке — полной женщине средних лет:

— Молодому барину надо помыться, отдохнуть с дороги. И прибыть к обеду к полковнику.

Поручик уже был застегнут, причесан и при всем воинском параде поклонился, щелкнув начищенными сапогами.

— Пойду в казармы, сообщу полковнику о вашем приезде. И вернусь за вами.

С этими словами удалился. А Саша смогла и помыться в широком корыте, и отдохнуть, полежав на диване.

Хозяйка позвала Григория позавтракать — он, тоже освежившийся и повеселевший, сидел на стуле с высокой спинкой и рассказывал, какие сложности встречались на их пути. Саша пила чай и с интересом слушала своего спутника. Оказывается, долгая дорога совсем по-другому видится тому, кто управляет тройкой лошадей, в отличие от удобно рассевшегося пассажира.