— Княгиня отправила меня к отцу по его просьбе — он решил улучшить свои дела с помощью моего замужества. Как мне избежать такой судьбы бесприданницы, подсказал невольно Базиль, который мечтает стать юным уланом. А почему бы и нет? Скакать я умею, стрелять из мушкета тоже — меня Герасим этому научил. Вы скажете — авантюра? Да, рядом с Авророй я поневоле ей следовала. Дело в том, что меня похитили по ошибке вместо нее — это сделал Серж Осипов. Слава богу, меня вовремя нашли. Николай Семенович не дал погибнуть. А потом все-таки удалось второе похищение, на этот раз запланированное, потому что Аврора захотела его использовать, чтобы к вам отправиться. Но попытка сорвалась опять из-за Сержа. И в день, когда она нашлась с помощью Николя — вы наверняка помните поручика, — княгиня как раз получила письмо от моего родного отца. И у меня созрел этот авантюрный план — прибыть к вам, а не к отцу, прибыть вместо Авроры. Так что план этот сам напрашивался, шел в руки. А, стало быть, явиться к вам женщиной — было бы глупо.

Саша замолчала. Внимательный взгляд Немировского страшил, но больше всего волновал. В ожидании его реакции она решила закончить свой полуправдивый монолог еще одной ложью. А в ее положении ложь была неизбежна: одна порождала другую.

— Если вы, полковник, мне откажете, попытаюсь стать юным кавалеристом с помощью брата Владимира. Только надо до него добраться.

Немировский заходил по комнате и попросил подробнее рассказать о похищениях. Саша решила, что он еще думает об Авроре, потому что ждал ее. И никого другого.

Продолжая рассказывать, она инстинктивно не стала сообщать о своей частичной потере памяти. «А вдруг у Немировского возникнут новые подозрения? — подумала она. — Ведь уже заявлял, что принял меня за шпионку».

Наконец полковник вынул часы, взглянул на время и прошел к двери. Саша облегченно вздохнула, когда он жестом пригласил ее выйти вместе с ним.

По коридору он вошел в крайнюю комнату. Саша — за ним. Здесь она увидела совсем другую обстановку: цветы в вазе, нарядную кровать, зеркало. Все говорило, что комната была предназначена для женщины.

— Здесь вы пока остановитесь. — Голос Немеровского был сухим, а лицо суровым. — Я еще не решил, как с вами… обойтись. Отдыхайте.

И с этими словами вышел.

Саша нашла кувшин с водой и тазик, освежилась. Сидя перед зеркалом, задумалась. Ей, конечно же, не удалось полностью выдать себя за Анну, ведь не знала же она, какой она являлась, например, для мужчин. Могла только вспомнить реакцию Николя. Он был удивлен перемене в ней. Похоже, их отношения были близки, но Саша не обольщалась. Верила Базилю, который утверждал, что все офицеры в их доме, да и на московском балу, были увлечены Авророй, а на нее обращали мало внимания.

Саша сосредоточенно размышляла. Да, добиться любви Немировского — задача невозможная. После очаровательной, даже ослепительной Авроры ей сделать это было не под силу. Осмотрела свое лицо. Укороченные каштановые волосы потеряли свою прелесть, темно-карие, почти черные глаза были неулыбчивые, выдавали тревогу. Они боялись всего, что с ней происходило. От непосильной задачи, которую должна исполнить, они были даже мрачноватые. Что было привлекательным в ее лице, так это изогнутые к вискам брови и нежные очертания рта, которые и делали ее хорошенькой для окружающих. Хорошенькой, да, но вряд ли можно было назвать ее красавицей. Мужской костюм и вовсе сводил ее женские черты на нет. Что ее ждет?

Саша подошла к окну. Оно выходило на какие-то строения — полусараи, дальше угадывалось что-то вроде конюшни.

В это время в коридоре раздались шаги и в дверь постучали. Саша обернулась с возгласом: «Да, войдите!»

Вошел Немировский с военной шапкой в руках. Темно-русые волосы были немного взлохмачены — он их пригладил. И был в этом движении очень красив. У Саши что-то толкнулось в груди — так она реагировала на его мужскую привлекательность. Он медленно проговорил:

— Не желаете, Анна, совершить конную прогулку? Покажу вам местность. Недалеко есть лесок и река, можно размять ноги.

— О, да! Было бы хорошо, — оживилась Саша.

Глазами нашла полку, откуда попыталась снять шапку с козырьком и перчатки. Зато высокому полковнику легко удалось это сделать, и их лица неожиданно оказались очень близко, что заставило обоих замереть на мгновение. У Саши забилось сердце, а вот глаза невозмутимого Немировского ничуть не изменились.

Он шагал не так быстро, но Саше пришлось торопливо успевать за ним. Шли они действительно к конюшне, и этому можно было радоваться. Неподалеку расхаживали конюхи, а один из них уже держал за повод великолепного жеребца. Немировский не торопился сесть на него и дожидался, когда к ней подведут довольно смирную серую в яблоках лошадь. Саша с восторгом погладила ее по морде, крупу и оглянулась на полковника, уже сидящего верхом. Он внимательно глядел на нее, одновременно поглаживая и успокаивая своего резвого коня.

Постаралась как можно более ловко взобраться на лошадь и усесться в седло. Видимо, на ее лице был написан восторг, если полковник слегка улыбнулся и тронул с места.

Выехав со двора, после небыстрой скачки рядом они достигли небольшой возвышенности, и глазу Саши предстала заросшая травой и какими-то желтыми цветами опушка леса. Ее настроение передалось полковнику — он был веселым, когда изредка поглядывал на спутницу. Потом соскочил с коня и подошел к ней, чтобы помочь спуститься с лошади.

— Неплохо, Анна. Не видел я вас доселе в седле. Почему?

Саша пожала плечами:

— Мне многое было недоступно в семье. Княгиня считала, что мне достаточно заниматься чтением, рисованием, вышиванием… еще сопровождать Аврору куда-нибудь в роли компаньонки. — Говорить об этом было легко, потому что сейчас Саша чувствовала себя настоящей Анной, ведь много об этом размышляла. — Я не училась специально языкам, танцам, верховой езде. Если чему-то и научилась, то скрывая от всех.

Они шли медленно между редкими деревьями. Немировский предоставил Саше идти по узкой тропинке, а сам крупными шагами шел рядом, временами опережая ее. Вышли на косогор. Вид сверху на реку был великолепен. Величаво тёк Неман, а на другом берегу уже была другая страна.

Саша увидела прочную скамейку и уселась, засмотревшись вдаль. Вслед за Немировским сняла шапку, и ветерок с реки стал обдувать волосы. Она, не выдержав, воскликнула:

— Как здесь хорошо!

— Да, хорошо.

Присев рядом, полковник внимательно разглядывал Сашу. И она весело посмотрела в его красивые глаза. Подумалось: «Они такие глубокие!» Вслух же проговорила:

— Вы теперь будете говорить, что перед вами совсем другая Анна.

— Не спорю, я удивлен. Вы всегда, сколько помню, были скрытной, молчаливой. Казались смирной, робкой.

— Да, была не интересна всем. Так надо было, чтобы не раздражать княгиню. До смерти князя было по-другому, тогда я была девочкой, которой можно было и пошалить, и посмеяться.