Глаза закрывались, спать хотелось неимоверно.

Это происходит наяву? Или только снится?

– Ты кто?

– Кто ты?

– Кто мы?

– Мы кто?

– Ну, здравствуй.

Этот голос не был похож на остальные. Более человеческий, более живой. Настоящий.

И от этого еще более пугающий.

Она распахнула ресницы, но тьма вокруг неожиданно стала непроницаемой. Словно вглядываешься в ночь и не видишь ничего.

– Кто это? – собственный голос звучал страшнее испугавших её.

– Это я? А я – это я. Я – то, что есть, я – то, что было, я – то, что будет. Я – это ты, но ты – это не я. Я – это все вокруг и ничего из этого.

– Не понимаю…

– И не поймёшь. Меня нельзя понять, так же как меня нельзя поймать, увидеть, почувствовать, прикоснуться. Я – это то, что будет всегда, а без меня ничего не будет.

– Жизнь?

– И жизни не будет, и смерти не будет. Я и жизнь, и смерть.

– А я? – Лия почувствовала, что снова может нормально дышать.

– А ты фигурка на моем поле. И без тебя игра не идёт. Она тоже была в игре, но все сломала, хотя я подарила им целую новую игру. Они были плохими игроками, а ты, надеюсь, станешь хорошим. Игра идёт по новым правилам, и все из-за неё. И из-за него. А теперь, и из-за тебя. Хотя так даже интереснее. Вы забавные. И ты, и он. Да, это забавно, как он сможет играть, если его нет, а они не смогут ему помочь, потому что ее тоже нет. Но есть ты! Люблю такие игры.

Сумасшествие. Вот что она слышала в этом голосе. Кто бы это ни был, в его голове давно не было ничего нормального. Игра? Он? Она? И как выбраться из этой тьмы?

– Тёмный, за что? – вырвалось у неё неосознанно.

– Да-да, – оживился голос. – Тёмный вообще от рук отбился. Она игру сломала, а он поддержал её, а не меня. Отвратительный Тёмный. Сам во всем виноват. Надо же было так испортить такую беспроигрышную партию!

– Ты бог?

– Я – это я. Я выше ваших богов. Они приходят и уходят. Их забывают и молятся другим, а я вечно. Я буду всегда.

– Всегда, – тихо повторила Лия. – А я тебе зачем?

– Ты? Чтобы играть в настоящем по прошлым правилам.

– Как? Я не знаю правил.

– Проблема, – протянул голос. – Просто верни всё, как было.

– Но я не знаю, как было! – воскликнула девушка.

– Она знает, и он знает. Вот и спроси у них. Тебе-то точно ответят.

Глаза распахнулись сами. Задыхаясь, Лия села, подтянув колени к груди. Это был не сон, сны не бывают такими яркими, страшными и бессмысленными. Кто бы ни приходил к ней, он явно опаснее всех, кого она знала. Но это требование… как исправить то, о чем она даже не знает? Как вернуть в игру правила, если она даже не подозревает, что это за игра? Сумасшествие…

Ей до безумия хотелось, чтобы рядом оказался Рэн, чтобы обнял и успокоил. Но… такого никогда не будет. Он не давал ей даже малейшего повода думать о чем-то большем, чем простая дружба. Разговоры… Да, они были, была надежда. Еще вечером, укладываясь спать, она верила во все это, но сейчас… У них не будет вечности, и ночная тьма не распахнет свои объятия для истинных влюбленных.

Лия усмехнулась. Только сейчас она осознала, что за короткое время успела влюбиться в этого неприступного молчаливого мужчину.

По щеке скатилась слезинка. Страх не отступил, и теперь к нему примешивалась горечь от понимания, что никогда им не быть вместе. Она принцесса, а он, как бы к нему ни относился её отец, всегда будет стоять ниже её.

В этом мире все против них.

Лия откинулась на подушки, позволяя слезам скатываться по щекам. Холодные тиски, в которых потерялось сердце, забирали дыхание, но девушка молчала, не позволяя себе всхлипывать. Да, она одна, и никто не увидит её страха, ее слез, но Кайрен был прав – она будущая королева.

Она изменилась. Теперь никто не мог смеяться над принцессой без вреда для своей репутации, а то и здоровья. Её голубые глаза стали походить на осколки льда. Лия избегала людей и только Рэн, взявшийся вдруг учить её контролировать силу, мог вызвать на лёгкую улыбку. Она замкнулась в себе, но это мало кто замечал – слишком плохо в замке знали будущую королеву. У нее не было друзей раньше, и, уж тем более, они не появлялись теперь. Она вежливо, но холодно улыбалась тем, кто пытался сблизиться с ней, прекрасно понимая, что им нужна не девушка по имени Лия, а положение при дворе, расположение будущей королевы. И она занималась делами, которые приличествовали ее статусу, вникала в проблемы, но при этом не была сама собой.

И чем больше она теряла себя в дворцовой рутине, тем ближе к ней становился Вирхард. Девушка все так же боялась его, стараясь избегать с ним встреч, но он преследовал её, восхищаясь тем образом, который она создала вокруг себя.

– Будь осторожна, – говорил Кайрен в те редкие минуты, когда они оставались наедине.

И Лия старалась. Но что-то надломилось в ней, и теперь она не спешила помочь старой служанке, что оступилась и упала. Не шутила и не смеялась, слушая рассказы управляющего. Не ходила в розовый сад, чтобы вдохнуть аромат волшебных цветов.

Для всех принцесса стала идеальной. Её уважали, но уже за то, что она сама ненавидела в окружавших ее придворных. Надменность, пренебрежительность. Высокомерие. Гордыня. Нет, на самом деле Лия не была такой, но каждый день она пыталась вытравить из себя то, что делало её особенной, всю человечность, наивность, любовь к миру.

Почему она это делала? Из страха, что внушил ей ночной гость? Может быть… А, может, она старалась стать той, кого бы приняли. Лия и сама не знала, чего хочет на самом деле.

– Ваше высочество.

Лия подняла взгляд от вышивки – дела, которым необходимо заниматься настоящей даме из высшего общества. И которое она ненавидела всей душой. Но раз за разом вгоняла иглу в полотно.

– Я слушаю, – холодно произнесла девушка.

– Его величество желает вас видеть.

Она отложила иголку и поднялась. Сразу же вскочили две девушки, сидящие рядом – её новая свита. Все по-настоящему.

Отец ждал её в своём кабинете. Странно, но сейчас ей больше не хотелось им восхищаться. Она видела перед собой не великолепного короля, а уставшего от жизни человека. Он не был стариком, но девушка прекрасно видела весь груз прожитых лет в его взгляде, слышала в голосе. В ней многое изменилось, и Лия осознала, что не хочет жить во лжи, но ясно было и то, что никто и никогда не позволит ей самой решать свою судьбу. Мелочи, раньше казавшиеся неважными, заиграли новыми красками, рисуя совсем не радостное будущее. В котором у нее была только одна дорога.

– Лия, я хочу, чтобы ты отправилась в столицу.