— Нет! — гордо объявила она, зная, что в этот моментответила бы так, даже если бы думала иначе. Она повернулась и пошла к двери, ноу самого порога оглянулась. — Элизабет Аштон все еще свободна, — сухо сообщиладевушка, — и я уверена, что ее приданым можно компенсировать все твоинеразумные траты. Тебе лучше попытаться придумать, как вернуть ее расположениеи поскорее завладеть деньгами!

— Замолчи! — вскинулся Пол. — Иначе я так и поступлю!

Уитни с силой хлопнула дверью, но лишь оказавшись в своейспальне, дала волю слезам. Бросившись на кровать, она зарылась лицом в подушкуи долго оплакивала страшное крушение иллюзий, огромную утрату. Она скорбела посебе, по своим пустым детским мечтам, по беззаветной преданности недостойномучеловеку, по любви, которую все эти годы питала к Полу. Она обливалась слезамиеще и потому, что была готова погубить свою репутацию ради Пола, а он думаллишь о матери и сестрах. И еще она рыдала от осознания собственной глупости.

Когда Кларисса вечером принесла ей поднос с ужином, глазаУитни распухли, а грудь болела. Она поела одна, охваченная смятением, не всилах собраться с мыслями, взять себя в руки, но буря терзаний и мук ужеутихала. К полудню следующего дня Уитни больше не сердилась на Пола и, честноговоря, даже испытывала нечто вроде угрызений совести. Она всегда представлялаего рыцарем в сверкающих латах, мужественным, романтичным и благородным, и неего вина, что он не смог оправдать ее ожиданий. Уитни, сама того не подозревая,лишь ухудшила его и без того тяжелое финансовое положение. Именно она пускаласьна всяческие уловки, чтобы заставить Пола сделать предложение, и этим невольнопобудила его потратить деньги, которых он не имел.

К концу дня, бесцельно бродя среди последних цветов в саду,Уитни лихорадочно пыталась найти решение. Хватит размышлять над проблемами,нужно переходить к действию!

Вскоре план был готов. Элизабет любит Пола, в этом Уитнибыла уверена. Несомненно, можно как-то уговорить Элизабет простить Пола ипринять его ухаживания в том случае, если тот решит вернуться к ней.

Уитни поколебалась, запахивая на плечах шелковую шаль.Учитывая смятенное состояние ее духа в эту минуту, она — последний человек наэтой земле, способный помочь кому-то восстановить романтические отношения.Однако это ее долг, и, кроме того, она просто не может стоять в стороне инадеяться, что судьба сама все расставит по местам.

С энергией, так долго дремавшей в ней, Уитни решила взятьдело в свои руки. Вернувшись в дом, она нацарапала записку Элизабет с просьбойприйти, а потом долго вышагивала по спальне, гадая, не откажется ли та отприглашения. Уитни всегда обуревали ревность и дух соперничества по отношению кЭлизабет, не говоря уже о многочисленных проделках, не всегда безобидных, такчто бедняжка, естественно, должна заподозрить неладное в этом внезапномстремлении сблизиться.

Уитни была настолько убеждена, что Элизабет не захочет иметьс ней никаких дел, что вздрогнула от неожиданности, когда с порога раздался еемягкий голос:

— Ты… ты просила меня прийти?

Ее голубые глаза нервно оглядели комнату. Девушка, казалось,была готова сорваться с места и убежать.

Уитни изобразила ободряющую улыбку. — Да, и я простосчастлива, что ты здесь. Могу я взять твои перчатки и шляпку?

Она протянула было руку, но Элизабет поспешно прижала оберуки к тулье шляпки, пытаясь, очевидно, защитить ее от печальной участи. Уитниприпомнила еще одну шляпку Элизабет — прелестную игрушку с розовыми лентами,которую когда-то похвалил Пол. Пять минут спустя шляпку обнаружили подполозьями кресла-качалки, в котором сидела Уитни. Она поняла, что бывшаясоперница подумала о том же, и невольно покраснела при воспоминании оботчаянном крике Элизабет.

— Я… предпочитаю остаться в шляпке, — пробормотала Элизабет.

— Я тебя не осуждаю, — вздохнула Уитни. В течение часа онаразливала чай и поддерживала светскую беседу, состоящую в основном избанальностей, в попытке заставить Элизабет почувствовать себя болеенепринужденно, однако та отвечала междометиями. Девушка пристроилась на самомкончике стула и вовсе не собиралась сесть поудобнее, словно была готовавыпорхнуть из комнаты при первом же громком звуке.

Наконец Уитни перешла к делу.

— Элизабет, — начала она, понимая, как трудно исповедаться всделанных когда-то глупостях человеку, которого столько лет считала смертельнымврагом. — Я должна извиниться за ту величайшую боль, которую причинила тебенедавно, как, впрочем, и за нее ужасные вещи, которые проделывала с тобой вдетстве. Это насчет Пола. Знаю, ты должна ненавидеть меня, и я тебя не осуждаю,но хотела бы помочь.

— Помочь? — непонимающе повторила Элизабет.

— Помочь выйти замуж за Пола, — пояснила Уитни.

Элизабет широко раскрыла глаза.

— Нет… нет! Я не могу, — заикаясь, пробормотала она,покраснев до корней волос.

— Ну конечно, можешь! — объявила Уитни, передавая ей блюдо смаленькими пирожными. — Ты очень красива, и Пол всегда…

— Нет, — мягко возразила Элизабет, покачивая светлойголовкой. — Это ты красавица, а я всего-навсего могу считаться хорошенькой.

Решив во чтобы то ни стало заслужить доверие Элизабет, Уитнине собиралась теперь уступить ей в великодушии.

— У тебя идеальные манеры, Элизабет. Ты всегда говоришь то,что следует, и причем вовремя.

— Но это так скучно! — не сдавалась Элизабет, мило улыбаясь.— А ты всегда высказываешь интересные и забавные вещи…

— Элизабет, — прервала ее Уитни, не в силах сдержать смех. —Я всегда была совершенно невыносимой, а ты — самим совершенством.

— Вот видишь? Я бы поблагодарила тебя, но ты всегда такнеобычно выражаешься! — Элизабет уселась поудобнее и весело хихикнула.

— О, больше никаких комплиментов, — предупредила Уитни,бросив на нее смеющийся взгляд. — Меня все равно не превзойдешь, и мы проведемцелую ночь, восхищаясь друг другом.

— Я так счастлива за тебя и Пола, — мгновенно успокоившись,сказала Элизабет и, заметив удивленный взгляд Уитни, пояснила:

— Все знают, что ваша помолвка держится в секрете, но,поскольку все об этом говорят, думаю, ты не станешь возражать, если я скажу обэтом вслух.

— То есть как это все говорят? — хрипло выдавила Уитни. —Кто еще знает?

— Ну… дай подумать… Мистер Олденберри, аптекарь, сказалМаргарет и мне. Он утверждает, будто слышал это от горничной леди Юбенк,которая, в свою очередь, слышала это от матери Пола. Думаю, все в городе ужедавно об этом знают.