— Но это не правда! — отчаянно вскрикнула Уитни.

Хорошенькое личико Элизабет омрачилось.

— Пожалуйста, только не говори, что это не правда! —умоляюще прошептала она. — Не сейчас, когда Питер уже готов сделатьпредложение!

— Кому Питер собирается сделать предложение? — удивиласьУитни, на мгновение забыв о собственных проблемах.

— Мне. Но он не осмелится, если Пол все еще не будетобручен. Видишь ли, Питер очень застенчивый и всегда считал, что я тайновлюблена в Пола, чего, конечно, нет и быть не может. Но будь это и так, папаникогда не позволил бы мне выйти за Пола, потому что он ужасный мот и его землизаложены.

Уитни осела на стуле и потрясенно уставилась на Элизабет.

— Питер Редферн застенчив? — переспросила она. — Элизабет,мы говорим об одном и том же Питере Редферне? О том, кто пытался надрать мнеуши в день пикника, когда ты свалилась с дерева?

— Да, только он всегда смущается в моем присутствии.

Лишившись от изумления дара речи, Уитни представилавеснушчатое лицо и редеющие рыжие волосы Питера и попыталась понять, какудалось ему завоевать хрупкую воздушную красавицу Элизабет, за которой всегдапреданно ухаживал Пол.

— Ты хочешь сказать, — пролепетала она, — что все эти годыбыла влюблена в Питера?

— Да, — всхлипнув, призналась Элизабет. — Но если ты всемрасскажешь, что не собираешься выходить за Пола, Питер снова, как всегда,устранится и уступит ему место. И тогда я… я…

Элизабет поспешно вытащила из ридикюля изящный кружевнойплаточек и зарыдала, аккуратно промокая глаза. Уитни задумчиво склонила головунабок:

— Интересно, как тебе удается плакать так аккуратно? Явсегда всхлипываю и шмыгаю носом, и платье промокает так, что потом егоприходится выбрасывать.

Элизабет хихикнула сквозь слезы и снова вытерла глаза,прежде чем умоляюще взглянуть на Уитни.

— Ты сказала, что причинила мне много неприятностей и теперьжалеешь об этом. Если это действительно так, неужели не можешь подождатьнесколько дней, прежде чем порвать с Полом? Питер вот-вот признается, что любитменя, я в этом уверена.

— Ты сама не понимаешь, чего просишь, — пробормотала Уитни,сжавшись. — Если сплетни дойдут до одной весьма значительной персоны и онпосчитает, что я действительно обручилась с Полом, моя жизнь не стоит ифартинга.

Элизабет, казалось, снова была на грани слез, и Уитни встала,колеблясь между уверенностью в том, что несколько дней не составят разницы, инеописуемым страхом, что эта затея может кончиться несчастьем.

— Даю тебе три дня, — нехотя решилась Уитни, — прежде чем яположу конец слухам.

После ухода Элизабет Уитни еще долго сидела в своей комнате,размышляя и тревожась. Если все, включая слуг, открыто говорят о ее«обручении»с Полом, Клейтон, несомненно, услышит обо всем, как только вернется.Он ясно дал понять, что не потерпит, если люди посчитают, будто его невестабыла уже помолвлена с кем-то другим, и Уитни попыталась придумать вескоедоказательство того, что в этом нет ее вины — собственно говоря, она при первойже встрече сказала Полу, что не выйдет за него, в точности как обещалаКлейтону.

Он взял с нее клятву в полной уверенности, что Уитни сдержитслово, но единственным свидетелем разговора был Пол, а при нынешнем положениидел вряд ли он готов подтвердить ее объяснения.

Уитни прикусила губу, обеспокоенная не только возможнымиобвинениями в предательстве. Если раньше мысль о скорой свадьбе с Поломподдерживала ее и давала мужество, теперь, потеряв любовь, она испытывала лишьглубокий неподдельный страх перед яростью Клейтона. И чем больше пыталась найтиспособ предотвратить беду, тем сильнее убеждалась, что единственным выходомбудет немедленно ехать в Лондон и самой объяснить Клейтону, что здесьпроисходит. Он рассердится гораздо меньше, услышав все от нее, а не от посторонних,и поймет, что винить Уитни не в чем. В конце концов, если, по утверждениямсплетников, она действительно собирается замуж за Пола, почему в таком случаеона возвратилась в Лондон, чтобы встретиться с Клейтоном?

Уитни решительно встала, направилась в комнату тети и спорога выпалила всю историю, включая сплетни относительно ее обручения с Поломи провалившегося плана побега в Шотландию. Тетя Энн побелела, но продолжаламолчать, пока Уитни не договорила.

— И что ты намереваешься делать сейчас? — спросила она.

— Думаю, будет лучше, если я поеду в Лондон, остановлюсь уЭмили и немедленно извещу его милость о своем приезде. Он, естественно, сразуже навестит меня, и тогда я сама выберу нужный момент, чтобы рассказать ему обовсем. Думаю, он не обратит внимания на разговоры, если поймет, что моей винытут нет.

— Я поеду с тобой, — немедленно вызвалась тетка. Уитнипокачала головой:

— Мне очень бы этого хотелось, но вдруг, хотя ималовероятно, герцог вернется раньше, и мы не успеем повидаться, а в такомслучае он обязательно услышит толки и, несомненно, сразу же явится сюда.Полагаюсь на тебя. Успокой его и объясни все.

— Какая радужная перспектива, — сухо бросила тетя Энн, хотяна ее лице играла улыбка. — Хорошо, я остаюсь. Но, предположим, тебе удастсявстретиться с ним в Лондоне. Что ты ему скажешь?

Уитни раздраженно нахмурилась:

— Очевидно, придется выложить всю правду: как я испугалась,что он может вернуться и поверить, будто, несмотря на его предупреждение, я неподумала отказать Полу. Хотя, честно говоря, нахожу просто унизительным, чтоприходится мчаться в Лондон, словно он мой разгневанный хозяин. Этот человекпоявился в моей жизни несколько месяцев назад, и с тех пор я похожа намарионетку, танцующую на ниточках под его дудку. Это я ему тоже выскажу, —решительно закончила Уитни.

— Но поскольку ты так твердо настроена искренне высказатьсвои чувства, почему бы не признаться также, что испытываешь к Уэстморленду непросто интерес, а нечто большее и готова теперь добровольно выполнить условиябрачного контракта? — предложила тетя Энн. — Уверяю, он будет бесконечно радслышать это.

Уитни, словно обожженная, взметнулась с дивана.

— Ни за что! — запальчиво объявила она. — Учитывая, чтоКлейтону всегда было все равно, согласна ли я выйти за него, и он нисколько несомневался в неизбежности нашей свадьбы, не понимаю, почему я должна тешить еготщеславие и объявлять, что готова стать его женой! Кроме того, я еще ничего нерешила.

— А я думаю, ты сейчас кривишь душой, дорогая. Спокойныйголос тети перебил Уитни на полуслове, однако девушка, упрямо тряхнув головой,шагнула к двери.