Вполне объяснимо, что в такой момент вам хотелось побыть с родными и близкими, а не развлекать бессмысленными беседами едва знакомого человека.

Кажется, тут должна была звучать издевка, вполне подходящая для подобных слов. А вместо этого Элизабет различила сочувствие и даже будто бы ощущение вины. Неужели он действительно не считал ее вчерашнее поведение недопустимым и находил ему оправдание?

Вот только Элизабет этого оправдания не желала.

— Это не давало мне права грубить вам! — отрезала она, злясь на себя за то, что готова была размякнуть и принять его участие. Пусть даже оно было искренним, Элизабет знала, что потом будет жалеть о собственной слабости. — Да еще и в столь издевательской манере, делая вид, будто я забочусь о вас…

Она снова сжала руки, пытаясь угомонить слишком сильно стучавшее сердце и неспокойное дыхание и в то же время со страхом ожидая его ответа. Почему-то казалось, что он не станет пользоваться ее признанием для соразмерной отместки. Но теперь вдруг стало важно, чтобы мистер Рид принял ее извинения. Не сгладил ее вину, не свел разговор в шутку, а понял, что она искренне хочет все исправить.

— До вас, вероятно, доходили определенные слухи? — очень серьезно спросил он, и Элизабет кивнула, не в силах противиться такому тону. Мистер Рид качнул головой, и Элизабет замерла, понимая, что выставила себя далеко не в лучшем свете. Однако он лишь посмотрел в сторону словно бы задумался. — Когда я выбирал профессию адвоката, знал, чем это может быть чревато, — зачем-то принялся объяснять он. — Никто не любит, когда обнародуют его тайны и роются в грязном белье. Иногда единственным способом отплатить становится дискредитация обидчика в глазах общественности. Тут не нужны никакие доказательства, лишь связи и громкие обвинения. Я не удивлен, что подобные вещи добрались и до ваших ушей, мисс Уивер. Потому хочу сердечно поблагодарить вас за желание извиниться. Не каждый находит в себе благородство на подобный поступок.

Элизабет снова вспыхнула, но теперь наконец без изводящего чувства вины в довесок к смущению. Мистер Рид говорил то же самое, что она сама говорила Эшли, пытаясь остановить сплетни. Он мог, конечно, просто стараться обелить себя — а памятуя о его неудачном сватовстве это было бы весьма уместным, — но Элизабет почему-то хотела ему верить. В голове крутилась какая-то глупая фраза: «У него честные глаза», — и Элизабет против воли поймала взгляд мистера Рида и тут же отвернулась, ошеломленная.

— Сочтете ли вы возможным принять его? — осторожно спросила она и неожиданно осознала, по какой причине ощущала себя столь неловко. Она просила, а сама сидела на лошади и возвышалась над мистером Ридом, как будто именно в ее распоряжении было карать или миловать, а собеседник должен был смиренно ждать ее решения. Моментально расстроившись, она перекинула ногу через рожок, готовясь спрыгнуть на землю, но мистер Рид опередил ее, поставив саквояж на землю, шагнув вперед и протянув руку.

— Вы позволите вам помочь?

Конечно, Элизабет должна была отказаться. Конечно, едва знакомому мужчине не полагалось прикасаться к ней даже в подобной затруднительной ситуации. Конечно, выводя из конюшни Тайну, она обязана была взять с собой грума, но никогда так не делала, предпочитая справляться с дамским седлом самостоятельно. Конечно, мистер Рид мог воспользоваться ситуацией, ведь он хотел стать ее мужем, а Элизабет ничего про него не знала.

Но именно это последнее и заставило ее принять решение.

Элизабет рассердилась на себя за несвоевременную трусость и на мистера Рида — за подобное нахальство. Опустила руки ему на плечи — словно бросила вызов.

Пусть только попробует перейти грань дозволенного — Тайна ему задаст! Было дело, она едва не подмяла под себя Эшли, повысившего на кузину голос. А уж тут…

Мистер Рид аккуратно спустил ее на землю и тут же отступил назад. Элизабет неслышно выдохнула.

Почему она думала, что почувствует рядом с ним отвращение и ненависть? Даже если именно их должна ощущать девушка от близости навязанного жениха, сердце Элизабет не заполнило ни то, ни другое. Лишь подобающая благодарность, скользнувшая улыбкой по ее лицу и чуть тронувшая в ответ и его губы.

— У меня не было намерения мешать вам с кузеном, — сказал мистер Рид, удивив Элизабет: уж в этом она точно не собиралась его обвинять. — Если из-за меня между вами возникло недопонимание, прошу извинить.

— Между мной и Эшли? — переспросила она, пытаясь припомнить, что из ее поведения могло навести его на подобную мысль, но это ей так и не удалось. Поэтому Элизабет лишь пожала плечами. — Нет, ничего, — ответила она и с непониманием поймала его острый взгляд. Снова ощутила неловкость и решила наконец оставить неприятности первого разговора позади. — Папа сказал, вы сегодня уезжаете, — она посмотрела на стоявший у его ног саквояж и невольно поежилась: а эта тема была ничуть не легче. — Надеюсь, не неприятности гонят вас из Кроукомба, ведь вы как будто собирались провести здесь остаток лета?

Мистер Рид не стал останавливаться на ее осведомленности, только качнул головой.

— Если и неприятности, то не мои, — ответил он. — Вчера вечером я получил письмо с просьбой о помощи. Отлагательств дело не терпит, поэтому мне пришлось отказаться от любезного приглашения мистера Уивера. Надеюсь, он не принял это на свой счет?

Элизабет подавила облегченный вздох. Она не знала, что подумал отец, но вот сама-то точно считала свое поведение причиной его обиды.

— Папа… немного расстроился, но лишь из-за того, что лишился удовольствия видеть вас за обедом, — честно ответила она. — Он понимает, что такое долг, и никогда не осудит вас за этот выбор…

На лице мистера Рида появилось легкое смятение, и Элизабет замолкла, не зная, как его истолковать.

— Я поступил неразумно, не объяснив мистеру Уиверу причину своего отказа, — чуть сконфуженно проговорил мистер Рид и, выудив из-за пазухи небольшой блокнот, посмотрел Элизабет в глаза. — Вас не затруднит передать ему записку с извинениями? Или… — он на мгновение замешкался и все же продолжил вполне уверенным тоном: — вы не желаете, чтобы о нашей с вами встрече стало кому-то известно?

Элизабет повела плечами, ощущая уязвление от этого предположения, однако понимая, что вполне заслужила его.

— Буду рада оказаться вам полезной, — без тени сомнения ответила она. Он, впрочем, еще несколько секунд колебался, потом все же написал пару фраз, выдернул из блокнота листок и протянул его Элизабет.

— Прочтите, — попросил он, — прежде чем соглашаться. Не хочу, чтобы из-за своей доброты вы попали в двусмысленное положение.

Элизабет снова почувствовала жар на щеках, применив эти слова не к записке, а к своему вчерашнему поведению с Эшли. Вряд ли, конечно, мистер Рид мог намекать на него. И все же стыдно было так, что теперь Элизабет послушно скользнула глазами по ровным строчкам, а потом перевела непонимающий взгляд на мистера Рида. В записке не было ровным счетом ничего вызывающего. Лишь вежливые извинения и обещание заглянуть в Ноблхос сразу по возвращении из Глостера.