днями года, и какой смысл во всех этих различиях о Нём? Ибо они должны знать по истине, что Бог един, без начала и конца, и без перемены. Ибо Он Един, даже до того, как были сотворены и изошли сефирот, которые действительно имеют начало, что признают и они. И, тем не менее, они направляют намерение [каввана] сердца в молитвах к ним [сефирот]. Потому они должны признать, что говорят ложно, но их глаз слеп, а сердце ожесточилось. Коротко говоря, все их слова как солома на ветру, пустые слова, лишённые смысла, разрушение Торы и ересь. Так как же может обладающий хоть каким-то пониманием разделять их мнение, что неуместно обращать свои молитвы к Имени, первому без начала или конца, Причина всех причин, которую на своём языке они называют эн-соф, и поступающий так в их глазах оказывается уничтожающим растения, не заслуживающим созерцания вечного блаженства, уготованного тем, кто знает Бога. Почему всё это не было объяснено в Торе, Мишне и Талмуде, и как могли эти книги ввести весь Израиль в заблуждение, так что они будут изгнаны из будущего мира, поскольку уничтожают растения? lope глазам, видящим это, горе ушам, слышащим это, горе поколению, во дни которого это происходит. ... Существуют ли в наше время, даже среди религий язычников, книги о единстве Бога более бесполезные, чем эти? И даже если они признают, что обращающий молитвы к Богу как Причине всех причин и Творцу Вселенной [не] изгнан из [будущего] мира и достигает вечного блаженства и не называется уничтожителем растений, то только потому что они думают в своей глупости, будто такова вера толпы, тогда как они, напротив, принадлежат к знающим тайну Бога и боятся Его и надеются подняться через свою веру на высшую степень, чем другие[717].

Концепция, на которую здесь с таким гневом и негодованием нападает автор, без сомнения, принадлежит самому Исааку Слепому, и мы находим её в традициях о его мистических медитациях для молитв и в его комментарии к Йецира. Даже радикальное мнение о том, что созерцающий в молитвах «бесконечную причину» вместо миддот находится в опасности «изгнания», то есть утраты блаженства, тщательно указывается в его комментарии к Йецира 1:7. Автор нашего послания, конечно, преувеличивает, когда описывает каббалистов молящимися многим и сотворённым богам, и не стоит даже говорить, что каббалисты школы Исаака опровергли бы такое описание своих взглядов в самых сильных выражениях. Наш полемист размывает их основное различение между тем, что, строго говоря, «тварно», то есть находится вне божественного, и тем, что изошло, остаётся в Боге и лишь представляет одну из остановок в его внутрибожественного жизненного процесса или, если мы хотим совсем избежать такого образа, является одним из аспектов его проявления.

Тем не менее, ясно, что в средневековом иудаизме существовало сильное напряжение между мистическим представлением о Боге, находящем своё выражение в этом учении о каввана, и статичным монотеизмом, которому учили вне Каббалы. Без сомнения, в этом была главная причина рассмотрения этих идей эзотерическим образом. Письмо, в котором Исаак жалуется об «уничтожении растений», то есть о вреде, нанесённом единству Бога с его сефирот незрелыми умами, доказывает, во всяком случае, что полемика Меира из Нарбонны имела реальную цель и не была основана на непонимании. Два документа дополняют друг друга и подтверждают, что появление Каббалы и её распространение в общинах не происходило без некоторых трений. Тем более следует ценить неизменное влияние личностей вроде Нахманида, чей авторитет был так велик в глазах публики, что мог заглушить возражения того рода, что задокументирован здесь. С другой стороны, Исаак Слепой, как бы высоко его ни ценили сами каббалисты, не обладал в глазах еврейской публики таким статусом, который позволял бы ему действенно отражать такие нападки.

Сам Эшер бен Давид, старавшийся снизить это напряжение, также описывал нам в примирительных выражениях то же состояние дел. Очевидно, как он сам свидетельствует, он написал довольно длинные изложения учения о сефирот, только когда эти конфликты и скандалы вынудили бороться с непониманием. Это объясняет, почему он нарушил сдержанность, присущую дяде — при подобных обстоятельствах такая сдержанность уже была невозможна. Эшер пишет:

Потому я пространно излагал свои мысли во многих местах, где следовало выражаться короче — если бы не слова клеветников и очернителей, охваченных дерзостью и выдвинувших длинные и неоправданные обвинения против возлюбленных последователей, принявших от мистиков Израиля [маскиле йи-сраэлъ], искателей Бога, преданных Высочайшему, вопиющих к Богу и услышанных, страдающих за ближних и в своих молитвах ходатайствующих за них перед Творцом ... через которых много чудес было явлено как отдельным людям, так и общине. И о последователях, учившихся у них и принявших из их уст, они [оппоненты] распространили много жестокой клеветы, лишённой основания, и они с радостью подняли бы руку и на своих учителей. Но, возможно, последователи сами навлекли это на себя, не выбирая слов ни в письменных выражениях, ни в рассуждениях в присутствии посторонних. Хотя их намерение было достойно, язык, тем не менее, был несовершенен, и их наука, тем самым, оказалась несостоятельна, в результате чего они не знали, как в рассуждениях и сочинениях принять верный путь между должным общением, достаточным для человека понимания [маскил] и сдерживаться в присутствии глупца, что защитило бы всех от ошибки. Итак, они ошиблись в силу туманности, не сделав слова понятными в должном месте, и в силу излишне подробного изложения там, где следовало скрывать тайны. Их читатели или слушатели не поняли их мнения и неверно поняли их способ мышления. Потому они пришли к мнению, что они [последователи] верили в два высших начала и оттого казались отрицающими истинную религию, сведшими Причину Всех причин на уровень телесного, как если бы она была подвержена переменам. И всё, что они [критики] думали о них [последователях], они выражали, заявляя, что утверждают посредника между собой и Творцом. И хотя эти последователи были должным образом научены, в силу гордыни они не смогли сдержать своих слов, и даже зашли так далеко, что читали публичные лекции. И были среди них некоторые, оказавшиеся незрелыми и неподготовленными, не постигшими должным образом [это учение]. Они устремились к самым высоким ступеням лестницы, хотя ещё не поднялись на самые низкие, и потому вызвали полемику и насмешки[718].

Эти слова Эшера читаются как ответ на вышеупомянутое послание Меира из Нарбонны и, возможно, были написаны именно в таком