включая время. Квинтэссенция Ранория медленно испарялась. Я таращился на дрожащего Коула, под ноги которого лились струи крови. Он медленно и хрипя положил руку на древко копья. Ранорий, словно бы оценивая обстановку, выждал пару секунд, прежде чем вырвать лезвие из протектора. Того потянуло вперед, ноги больше не держали. Пока Коул глухо падал, дэлар развеял оружие, приняв гордую стойку.

Змееносец не шевелился. В ушах нарастал звон. Лужи крови расползались, а я видел перед собой лишь умирающих в Лунном Доме Стефа, Пабло, Сару, атакованную Гортрасом, и Ламию, мертвой лежащую среди стеллажей.

Он меня спас. И Дана. Закрыл собой…

Где-то на фоне выругался Стефан, Гесцил задал вопрос, в остальном все оставалось тихо. Даже Ранорий не считал нужным разбивать молчание.

Его разрушил громкий бас Альдебарана:

— Бездна Обливиона! — Он стремительно вырвался к нам вместе с Сириусом и протекторами. — Что вы себе позволяете?!

Подоспевшая Ханна, задержав потрясенный взор на Коуле, поспешила к израненному Дану, все еще лежащему на полу.

— Мы всего лишь соблюдали древние правила, луц, — сухо ответил ему Ранорий, не отворачивая головы от тела. — Смерть за нападение на месте перемирия, того требует от нас честь и закон.

— За нападение протектора?! — ярился Альдебаран, даже не пытаясь себя сдерживать. — Он бы и так вам ничего не сделал! А кровью вы еще больше осквернили священное место! И это перед прибытием инквизиторов!

— Я отстаивал себя.

— И в итоге убил не того. — Стефан прошипел это со всей доступной ненавистью, сжав кулаки.

К удивлению, Ранорий его не проигнорировал:

— Одной отнятой жизни достаточно на этот раз.

— Да уж, — подал голос Гесцил, разглядывая текущую кровь. Он дружелюбно улыбнулся нам. — Но бой был на удивление славным.

От негодования я уже почти высказал ему непоправимое, как вдруг из-за спин раздались отчаянные возгласы:

— Отойдите! Пропустите меня!

Рамона прорвалась к телу Коула, замерла всего на секунду при виде него и упала на колени, став взволнованно осматривать.

— Все кончено, — скорбно произнес я, отворачиваясь. — Он мертв.

— Мертв, мертв… — затрещал Сириус. — Как мы могли допустить такое здесь?! Как мы это объясним? Это тонны бюрократической волокиты!

— Лучше бы тебе завалить хлебало и не трепаться сейчас об этом, — прорычал Стефан.

— Как ты смеешь так ко мне обращаться?!

Тем временем Рамона, напрягшись, перевернула Коула лицом к небу. Его золотистые глаза мертво уставились вдаль. В приоткрытом рту виднелись зубы, окрашенные кровью.

— Дайте места, — приказала Рыбы и положила голову Коула себе на колени. — Все будет хорошо, да.

— Рамона… — Сара попыталась коснуться ее плеча, но та отдернулась.

— Нет, просто дайте ему время. Он придет в себя.

От такого заявления удивились все. На общее смятение Рамона затрясла головой.

— Коул вернется. У него метка Хтеабиона.

Альдебаран нахмурился:

— Хтеабион ад Канопус?

Рамона кивнула и вновь обратилась к трупу. Услышав это, Гесцил раскатисто рассмеялся:

— Чудно! Вот и проблема сама собой решилась. Все стороны разойдутся в мире.

— Это не смешно, светлейший, — кисло упрекнул его Альдебаран.

— Нет, — подтвердил Ранорий. — Но протектору крупно повезло. Метками бессмертия владеют от силы шестеро известных планетаров по обе стороны. Я представить не могу, какими ухищрениями протектор заполучил подобную в свое распоряжение, но у Вселенной странное чувство юмора.

— У них должны быть условия единственной возможной причины смерти, ведь абсолютного бессмертия нет и быть не может, — заметил Сириус. — У каждого носителя подобной метки. Какая у Змееносца?

— Даже если бы я знала, все равно бы не сказала, — бросила ему Рамона.

Меня пробрало почти до тошноты. Шея одеревенела настолько, что я с трудом обернулся к Стефану. Он все еще глядел на Коула, лицо ничего не выражало.

— Бессмертие, — прошептал я. — У него тоже. Стеф, что…

— Он будет жить, — резко перебил Водолей. — Отлично.

— Давайте пока оставим протекторов, им нужно прийти в себя, — предложил Гесцил, подойдя к Альдебарану. — А нам есть что обсудить.

Тот нехотя кивнул.

— Вы, как всегда, правы, луц. — Его мрачный взгляд скользнул к двум темным. — Я надеюсь, что и тан Ранорий в этот раз присоединится к нам. Во избежание новых кровопролитий.

— Понимаю! Я и сам готов кого-нибудь пырнуть за бокал кармина! — рассмеялся Гесцил, хлопнув префекта по спине, при этом махнув одному из своих слуг. — Займись этим. И все-таки как удачно, что я был самым ближайшим и незанятым из всех Паладинов, хотя вынужден отвечать за военный кризис с дэларами! Приятная передышка, знаете ли. А я думал, тут будет скучно!

Эквилибрумы удалились, а мы стояли в гробовом молчании. Нарушал его лишь кряхтящий Дан, который пытался подняться.

— Как много времени это займет? — спросил я у Рамоны.

— Когда как, милый. Обычно минут десять-пятнадцать. Иногда дольше.

— Откуда у него такая метка? — Сара осторожно присела рядом с Рыбами. — Я ни разу не слышала, что Коул таким владеет.

— Он не любил об этом распространяться, — хмыкнула Рамона. — Для него это не самая приятная история из его жизни.

— Не самая приятная? — Ханна наконец оторвалась от беглого осмотра Дана и приблизилась. — Это великолепная метка! Вот почему он такой старый, верно?

— Отчасти. Не забывай, что он прекрасный воин, ко всему прочему.

Я сосредоточенно наблюдал за телом. Помимо видения душ и блуждания по ним, мне удавалось ощутить издалека мощные эмоции и силу эфира. Но жизнь без телесного контакта я не чувствовал. Оттого дернувшаяся рука Змееносца стала неожиданностью и для меня.

— Живой, — облегченно выпалила Сара.

Коул вздрогнул, глаза расширились. Они слепо бегали, пока протектор силился вдохнуть.

— Все хорошо… — Рамона мягко рассмеялась. — Хорошо.

Но что-то было не в порядке. Змееносец изогнулся, как от резкой боли, и нездорово раскашлялся, оставляя на Рамоне красные брызги. Сапоги скользили по кровавой луже, смешивая ее с пылью раздробленных камней.

Наконец его до жути вытаращенные глаза нашли Рамону. Он обхватил ее за шею, белая перчатка, впитавшая кровь, размазывала красные пятна по челюсти протекторши.

— Уведи меня… — сипло выдавил он сквозь стиснутые зубы, притягивая Рамону к себе. — Сейчас же!

Закряхтев от боли, Коул, казалось, был готов вот-вот потерять сознание.

— Ему надо обратно на ладью, — встрепенулась Ханна, помогая поднять Змееносца.

Рыбы тряхнула головой.

— Нет! Это небезопасно!

— Небезопасно?! Нам нужно ввести его в стазис, если раны все еще…

— Я сказала — нет! — рявкнула Рамона. Она затравленно оглядела нас. — Вылечите Дана и Максимуса. Коула оставьте мне. Все будет хорошо.

Стоило Ханне отпустить Коула, как он повис на Рамоне.

— Я помогу, — сказал Стефан и занял место Девы.

— Не…

— Мне плевать, дотащим его куда надо, — огрызнулся он.

Замогильный стон Змееносца заставил Рамону не тратить время на ругань. Пока они ковыляли к коридору, Дан уже смог встать на ноги, опираясь о Ханну. Я оглядел его плачевный вид.