разглашать конфиденциальную информацию, это же врачебная тайна!

— Солнце, я и не давала клятву Гиппократа.

Он поворчал, а когда Ханна, закончив заматывать его руку, снова вернулась к шкафам, с потерянным видом уставился в пол.

— Макс, — тихо сказал Дан. — Зачем ты это сделал?

Я не понял, и тогда он добавил:

— Ты не был обязан защищать меня.

Задержав на нем долгий оценивающий взор, я наконец вздохнул и произнес:

— Потому что ты мой друг, кретин покалеченный. Даже если у тебя отключило мозги, это не значит, что и у других тоже. Ты ради меня ходил на базу падших, потом вырвал у метеороидов Грея, спас от опыта гребаной Шакары. И это только начало списка. Я за тобой хоть в Обливион.

Тот некоторое время обдумывал мои слова и только после этого благодарно кивнул.

Глава XXXV

Враг в каждом

Я быстро шел среди обвитой золотистым плющом колоннады, потирая покалывающий бок. Ханна обработала рану, обезболила и перед наложением бинтов поставила ткани в стазис, чтобы они не кровоточили, но и не начали заживать как следует до встречи с кометами. Шрамы — безусловно круто и мужественно, но пока что копить их в большом количестве у меня желания не было.

— Макс! — Сара спешила ко мне от другого входа. — Инквизиторы прибыли!

— Ты их видела? — встревожился я. — Сколько их?

— Не знаю, луцы Гесцил и Альдебаран вместе с другими эквилибрумами пошли их встречать. Альдебаран сказал привести Смотрителя.

Я почуял недоброе. Коул сто процентов был не в состоянии вести диалог. Для него просто стоять прямо и не харкать кровью уже казалось непосильным.

— Приведу Рамону, — кивнул я. — А ты не видела Фри?

Сара покачала головой. Я нахмурился: странно, ее не было на балконе с другими. Решив, что это пока что меньшая из наших проблем, я направился в указанное Сарой место. К основанию Древа Мироздания.

На выходе к окружавшему его леску и серебристому полю я встретил Стефа. Тот подпирал спиной каменную арку и нервно курил.

— Они там. — Стеф коротко кивнул в сторону нескольких деревьев.

— А ты почему не с ними?

Он отвернулся и сложил руки на груди.

— Не знаю. Не хочу.

Я понимал, что тянуть и тревожить его не стоило, особенно сейчас, когда совершенно ничего не понятно. Но все же настоял:

— Пошли, нам надо привести Рамону к инквизиторам. Один я ее от Коула не оторву.

Стеф неохотно подчинился, затушив окурок сапогом. Вид у него был чертовски мрачный.

Коул сидел сгорбившись на высоком корне, громко и сипло дыша. Рамона была рядом, положив руку ему на спину, и что-то успокаивающе говорила. Завидев нас, она скинула капюшон. Я сообщил о прибытии инквизиторов.

— Черт, — выругался Коул. — Я не могу…

— Я их встречу, — заверила его Рамона. — Все будет в порядке, обещаю лишний раз не открывать рот, если тебе так будет спокойнее, дорогой.

Она поднялась, но Змееносец схватил ее за локоть, так и не подняв головы.

— Прошу, не задерживайся. Не знаю, сколько я еще…

Рамона побледнела. На секунду мне даже показалось, что на ее лице отразилось омерзение.

— Ты выдержишь.

Я вопросительно оглядывал их. Коула снова лихорадило, сильнее, чем прежде. Это и раньше казалось странным, но теперь…

— Давайте уже начистоту: что тут происходит? — спросил Стефан.

— Не сейчас, — ответила Рамона.

— Да он выглядит, как будто у него грипп, малярия и туберкулез разом уже больше месяца! Разве что кровью не блюет. Это ненормально, Коул, ты… твою мать, выкладывай.

— Потом, — с трудом выдохнул тот. — В Соларуме.

Чертыхнувшись, Стефан подступился к нему.

— Ну нет! Ты мне должен. Почему ты никогда не…

Коул напрягся и посмотрел на Водолея. Стефа переклинило.

— В Соларуме. Обещаю.

Глаза Коула стали почти полностью белыми, лишь черные точки зрачков. Никакой радужки. По нашим испуганным лицам он понял: что-то не так. И отвернулся, корчась от боли.

— Коул… — начал я, но остановился от громкого звука.

В стороне с протяжным скрипом рухнуло дерево. За ним следующее.

Мы встрепенулись, Рамона достала клинок.

Следом за этим потянулся странный туман. Все, как описывали Фри и Стефан: с неправильными белыми тенями. Глаза с трудом фокусировались на пространстве у его границ, оно дробилось на осколки, отражающиеся друг в друге.

Лоскуты тумана казались живыми, они медленно тянулись к траве и кустам, а касаясь их — разрушали. Дышать стало тяжелее, атмосфера давила. В ушах грохотали барабаны. Я отступил от тумана, как вдруг за спиной раздался голос:

— Столько знакомых лиц…

Я обернулся и уставился в уродливые глаза Грея. Он стоял так близко, что мог коснуться меня, даже убить. Но Грей не двигался, с довольством поглощая мое потрясение.

— Рамона. — Он повернулся к бывшей наставнице. Движение показалось слишком резким. — Сколько лет. Я скучал. Иногда. Вспоминал о тебе, знаешь. И ты так сильно помогаешь в моем трудном деле. Я благодарен тебе всей душой! Как ты?

Рыбы стояла в оборонительной стойке, не давая себя обмануть, стараясь держать в поле зрения и его, и туман. Заметив это, Грей рассмеялся.

— Ох, Рамона, ты же не настолько глупа, чтобы подумать, что какое-то мерцающее серебро спасет тебя от распада?

Грохотнул выстрел, голова Грея дернулась вправо, он чудом устоял на ногах. Стеф даже не успел опустить пистолет, когда на наших глазах падший коснулся дыры на виске, из которой даже и капли крови не пролилось.

— Больно! — сказал Грей, просто констатируя факт. Стефан испуганно напрягся. — Стефано-Стефано-Стефано… ничему тебя жизнь не учит, да? Ты… Да-да, ты не перестаешь меня удивлять. И раздражать. Не знаю, одно из двух или всё вместе. Как твой бок? Мне казалось, что ты умер в тот раз. Как и в прошлый. Все никак не сдохнешь, отчаянный святоша.

— Чего тебе надо? — спросил я.

Мне с трудом удавалось держать себя в руках. Все-таки его простреленная голова была эффектным предупреждением. Туман угрожающе остановился чуть поодаль от нас.

— А разве мы не можем поговорить? — спросил он. — Как старые друзья. Мы столько с вами пережили. А я просто шел мимо, думал, вы будете мне рады.

На мое изумление Грей оскалился.

— О, неужели тебе страшно? Протектор боится.

— Что с тобой сделали? — выдавил я, отстраняясь.

Он был неправильным, все нутро ныло от этого чувства. Все, чего я хотел, — не касаться его и не видеть души.

— Простые мелочи. — Грей равнодушно дернул плечами. — Шакара… Ах, бедная Шакара. Она просто хотела спасти меня. И, как видишь, отлично справилась. Открыла мне глаза. А он направил.

— Он? — непонимающе переспросила Рамона.

В ответ падший с улыбкой постучал пальцем о