– А что с курткой? – спросил я, проходя мимо очередного Дедала. Его безмолвные функции стояли на каждом этаже.

– А, да, – подхватил Виктор, – висит в прихожей. Разбери карманы, пожалуйста, и упакуй обратно в чехол, чтобы людей не пугать. Чрезвычайные обстоятельства чрезвычайными обстоятельствами, а из химчистки заедут по расписанию.

Я рассеянно кивнул:

– Только у меня, кроме нее, ничего нет.

– Да у тебя много чего теперь нет, – простодушно заметил Влад, прыгая по ступенькам. – Краля и смартфончик разбила.

– Поговорим об этом за ужином. – Мару вздохнул.

Я вновь уловил в его голосе нерастраченное сочувствие и решил немного помолчать.

Между третьим и вторым этажами я начал различать голоса. Они доносились с самого низа, и насколько заброшенным лабиринт казался наверху, настолько же непривычным было оживление, царившее внизу.

Из открытых комнат звучала жизнь. Разговоры, телевизоры, музыка из плохих колонок. Мы шли смутно знакомыми коридорами, ставшими еще теснее, чем наверху, для нас и Дедала по углам и людей, выглядывающих из комнат. Мару обменивался с ними ободряющими фразами в духе чрезвычайного положения, а я думал: «Кто это? А это? Как давно они с нами живут?» – и чувствовал себя каким-то одичавшим.

– Солнышко! – Из-за поворота показалась Куница. – Ты проснулся!

Она подплыла к нам с бокалом вина, таким же темно-бордовым, как подбитая золотом мантия, и объяла меня всей собой, домашней и теплой.

– Ну что, получил звездюлей от преемника? – Отстранившись, она отвесила мне нормальный такой подзатыльник. – А вот и от меня. Я слишком стара, чтобы пережить еще и тебя.

Виктор и Мару одобряюще промолчали.

– Да ладно вам. – Я попытался увильнуть, но Куница приобняла меня за плечи и насильно развернула к ним, образовывая круг. – Неужели все было так плохо?

Мару снова вздохнул.

– Ну брось… – пробормотал я.

– Могло быть и хуже, – уклончиво заметил Виктор.

Куница гулко вздохнула в бокал.

– Как в прошлый раз.

– В прошлый раз?..

Они посмотрели на меня внимательно, но каждый на свой лад.

– Ники убили предыдущего Минотавра, золотце, – сказала Куница.

Я ответил ей, – да всем, – изумленным взглядом.

– Я не знал.

– Неудивительно. Это было ужасно. И в живых почти никого не осталось, кто мог бы рассказать. Только вы с Оленькой, да? – Куница повернула нас к Виктору. – Как она сейчас?

– Не очень.

– Бедняга… Ты с ней поговорил?

Виктор кивнул:

– Да. И раньше говорил, но у нее своя версия случившегося. Не знаю… – Он посмотрел на Мару. – Может, ты еще раз?

Тот развел руками:

– Я говорил. Много раз. Но ты сам видел, она даже внутрь зайти не смогла, когда поняла, что дело в никах. Что на это сказать? «Нормально, что ты боишься – не загоняйся: в этот раз пострадали не из-за тебя?»

Куница вздохнула, бездумно поглаживая меня по плечу.

– Наверное, это не мое дело… – подал голос я. – Но я думал… Не знаю, что́ я думал, просто Ариадна никогда не упоминала ник. Говорила только что-то про контейнеры. Что их было несколько или…

– Три, – подтвердил Виктор. – Хотя Ариадна об этом не знала.

– Стефан знал. – Мару потер глаза. – Вся эта история с подставными контейнерами и разными маршрутами вообще весьма в его духе. Не удивлюсь, если он и предложил.

– Думаешь, сымитировать перевозку, чтобы перепрятать искру, тоже было его идеей?

– Может быть. Не знаю. Это же Стефан. – Мару повел рукой в воздухе, будто презентуя прописную истину. – Мне кажется, даже Ариадна до конца не знала, что у него в голове. Хотя они были дублем.

Все так, подумал я, а вслух спросил другое:

– И что случилось?

Виктор оглядел коридор, дверной проем в отдалении, где Влад, сунувшись в комнату, с кем-то хихикал. И так как вокруг никого больше не было, он понизил голос и сказал:

– Пострадали только те, кто нес контейнер. Такой у них был маркер. Мы менялись по ходу маршрута, но в итоге это оказались Феба, Минотавр и я.

– Ого…

– Минотавр умер на месте. Он был в паре со Стефаном. Мы были в паре с Олей, но мне повезло – я откатился через двадцать минут после нападения. Фебу погрузили в искусственную кому до отката, и повреждения были такими, что подумать на них с Константином тогда, без преувеличений, было бы подлостью.

– Но если они напали на тебя из-за контейнера, почему Ольга так переживает?

Виктор почесал кончик носа:

– Когда я откатывался, время шло на секунды. Меня даже трогать нельзя было. Там… всё. Я умирал. И я бы умер, как Минотавр, если бы мы начали чуть раньше, если бы он перед выходом не задержался, чтобы найти Ариадне какую-то книжку, что ли. Оля винит себя, потому что она испугалась и… То есть я не хочу сказать, что она бросила меня, но как бы… – Он перебрал пару междометий, вздохнул и сдался. – Именно так и случилось. Но я никогда ее не винил. Она была самой молодой, и то, как все произошло… – Виктор покачал головой. – Восемь лет уже, поверить не могу… По ощущениям, не больше трех. А у вас?

Мне не хотелось представлять, как это было. Но в голове что-то щелкнуло, и я увидел пустой ботинок на пороге. Штанину, утопленную в крови. Тело. То, что случилось в магазине, возвращалось ко мне чередой беспорядочных фрагментов: стены, и полки, и ники, нарезкой бумажных кадров. Но то, как разламывалось тело того парня… Как уродливо, медленно оно теряло форму, переставая быть человеческим… Я до сих пор чувствовал треск его костей внутри своих.

– Ох, – мгновенно среагировал Виктор. – Извини. Не хотел тебя расстраивать.

– Солнышко… – Куница с беспокойством заглянула мне в глаза. – Ты, наверное, хочешь есть? О, да конечно хочешь! Ты же юноша, вы всегда хотите есть!

– Я всегда хочу есть, – машинально повторил я.

Она залпом допила бокал и, отпустив меня, поплыла в сторону Влада.

– Маленький аспид! И ты тут!

Прибрав энтропа к рукам, Куница заглянула в проем.

– Я на кухню, рыбки мои! Что-нибудь прихватить?

Из комнаты послышались голоса. Объем заказов рос, как на кассе фуд-корта. Влад немного побарахтался в ее тяжелых рукавах, выбрался и с бодрым шарканьем приблизился к нам.

– Че такие кислые? Хотите, фокус покажу?

– Нет, – единодушно заверили мы.

– Ну и ладно. – Влад беззаботно пожал плечами. – Я все равно покажу. Когда никто не будет ждать. Подкрадусь и покажу.

Через два поворота коридор резко сузился, и мы вышли в прихожую. Здесь никого не было, обе гостиные пустовали. А вот входная дверь, в отличие от прочих, была закрыта, причем сразу на все замки и тяжелую железную задвижку, которую я как-то пытался выдернуть из рельсы, но только ободрал палец.

Виктор с Мару сразу завернули в соседний коридор, но я остановился:

– Кухня далеко отсюда?

– Пара поворотов, – сказал Мару и чутко подался ко мне. – Что такое?

– Ничего. – Я поглядел на шкафы. – Раз мы тут, хотел сразу с курткой разобраться. Чтобы, ну… Не думать потом.

– Хорошо, – после короткой паузы согласился Виктор и обратился