к остальным. – Идите. Тэм все согрела. Мы догоним.

Он уже шагнул ко мне, но Куница ловко вплелась ему под локоть:

– Уверена, Миша и сам быстро управится.

– Разумеется. Но он под моей ответственностью. Я не могу…

– Ты что, не доверяешь этому милому кроткому мальчику?

– Доверяю, – удивился Виктор. – Но…

Куница подтянулась к его уху и что-то прошептала. В отдельных звуках я различил слова – «ты», «ники», «стоять над душой» – и это был, в общем-то, обнадеживающий ребус. Виктор помолчал. Влад незаметно перетек мне под бок.

– Хорошо. Присоединяйся к нам, когда закончишь.

Мару тоже хотел сказать что-то, но Куница подхватила обоих под руки и, неотразимо хохоча, утянула в сторону кухни.

– Для протокола, – хмыкнул Влад. – Они меня обожают.

– Так. – Я посмотрел на него сверху вниз. – Насколько ты – прошлый ты?

Энтроп недоуменно покачал головой.

– А че надо?

– Ну… ты отвечаешь за себя предыдущего? Все помнишь, о чем мы договаривались?

Влад поднес руку ко рту, бросил на меня озадаченный взгляд.

– Гм… Гм-гм… А! – Он хлопнул себя по лбу. – Ты про новый костюмчик! Не волнуйся, братюнь, у нас все супер. Память-то у меня одна. Просто я, бывает, отношусь к ней по-разному. Но то, что случилось в кладовке, я пронесу через годы и модусы, и даже на смертном одре наша первая платоническая близость будет греть мое чумное сердечко.

– Эм, хорошо. Тогда мне нужна твоя помощь.

В шкафу я перебрал пару чехлов, подготовленных к химчистке. Найдя свой, расстегнул молнию и, стараясь не обращать внимания на засохшие бурые пятна и вспоротые швы, полез во внутренний карман куртки. Влад заинтересованно сунулся под локоть.

– Мне нужно кое-что перепрятать. Но сначала…

Я вытащил телефон Минотавра. Он был разряжен, но цел: ни сколов, ни трещин.

– Ты можешь найти к нему зарядку?

Я отдал телефон. Влад взвесил его на ладони, изучил разъем:

– Таким орехи колоть. Сколько технических революций оно пережило?

– Можешь или нет?

Влад с интересом потыкал тугие кнопки:

– Нет. – Он поднял голову и вернул телефон. – Но дай мне десять минут на крыльце, и я найду того, кто найдет того, кто найдет того, кто сможет.

Я обернулся к дверям, ведущим вглубь лабиринта, к расходящимся коридорам за ними. Едва ли кредит Викторова доверия покрывал даже такую безобидную вылазку, но, знай они то, что знал я – например, что четвертая искра находилась от нас буквально в паре кварталов, а по плану Минотавра вообще должна была быть в Италии, – и моя самодеятельность мгновенно стала бы последней из насущных проблем.

– Иди. Я подожду тут.

Влад кивнул, развернулся к двери и несколько секунд, как кот, гипнотизировал взглядом задвижку.

– Ой, а можешь подсобить? – Он растопырил короткие пальцы с аккуратно остриженными ногтями. – Мне нельзя. Я будущий хирург.

Я молча выпустил Влада наружу. Штормовой ветер гулко сифонил в оставленную щель. Я прошел в гостиную, взял из-под стола мусорное ведро, вернулся к шкафам и принялся вычищать карманы. Обертки, флаеры, раздавленные солнцезащитные очки – пришлось вывернуть карман целиком, чтобы высыпать мелкие осколки. Закончив с карманами, я помедлил и полез в подклад, нашарил три широких полоски мелованного картона. Вытащил их и подумал: не нашли. Поглядел и понял: не искали. Сев рядом с мусоркой, я разорвал билеты пополам, затем еще и еще; я раздирал их на такие маленькие кусочки, на какие только позволяла плотность картона. Я уничтожал имена и даты, буквы и цифры, черточки, палочки, чешуйки типографской краски, чтобы ни одна живая душа не смогла понять, чем они были когда-то.

Так Влад и застал меня минут через пять – сидящего на полу, глядящего в мусорку. Склонившись, он внимательно изучил ее содержимое и сказал:

– Есть неплохой варик. Но надо подождать.

– Сколько?

– Полчаса. Может, дольше. Я покараулю.

У меня все равно не было планов на это время, так что я кивнул:

– Спасибо.

Затем поднялся, упаковал куртку, запер дверь, спрятал мусорку. Рутина притупляла мысли, оборачивая нервные окончания в пузырчатую пленку, чтобы они не соприкасались и не порождали новые мысли. Четвертая искра внутри госпожи М. Госпожа М. в компании Минотавра. Минотавр, который уже два дня как должен был быть в Бари. Поставь меня кто сейчас копать траншею, и я был бы ему благодарен за шанс не думать о том, что́ все это значило.

В кухню мы пришли на голос Куницы. Громкий и наигранно драматичный, он дрожал от придушенных смешков:

– …помогайте другим и не отказывайтесь от помощи. Пускаясь в долгие поиски, не пытайтесь опередить события – на этой неделе все самое интересное случится там, куда вы стремитесь, а не откуда уходите. Не сомневайтесь в себе, и вы найдете то, что ищете.

Откинувшись на стул, Куница читала журнал. Виктор сидел напротив и слушал, прикрыв глаза рукой:

– Пожалуйста, хватит…

Скрутив журнал, Куница поводила им в воздухе:

– Все потому, что в твоем гороскопе только успешные финансовые операции? Опять.

Виктор ограничился звуком, демонстрирующим глубокое интеллектуальное страдание. Куница расхохоталась. Опустившись между ними, Мару с монашеским смирением пригубил чай.

В стороне, придвинув стул к мойке, над которой сквозь резные края занавесок просачивалась темно-коричневая улица, сидела Тамара. Она первой увидела нас и вспорхнула навстречу, и только тогда я заметил в ее руках какой-то большой клубок дымчатой шерсти.

– Миш!

Тамара прижалась ко мне теплом остывающей духовки:

– Мы так рады, что с тобой все хорошо!

Клубок в ее руках закопошился. Тамара умиленно охнула.

– Это енот, – авторитетно заявил Влад. – Я нашел его в мусорке.

– Это щенок, – насмешливо возразила Тамара. – И ты его определенно украл.

Щенок крутился, пытаясь вытечь из Тамариных рук. Та наблюдала за ним, как за ребенком, впервые обмазавшимся родительской косметикой.

– Мы уже кинули объявление в районную группу. Надеюсь, хозяин быстро найдется. Хочешь подержать?

Я не хотел. Но вопрос был риторическим. Так что щенок тут же оказался у меня. Глазки-бусинки блестели восторгом, нос – соплями. Он напоминал моток наэлектризованной ангорской пряжи, который случайно упал, раскатался на многометровую нить, а после был наспех смотан обратно.

– По-моему, это больше шиншилла, чем енот…

– Или еж, – добавил Виктор. – У меня был в детстве еж. На самом деле, они очень мягкие.

Тамара засмеялась, подталкивая меня к столу:

– На самом деле, нет.

Куница поднялась, освобождая мне место. Я попытался возразить, но она кивнула на столешницу, заваленную упаковками чипсов, вяленого мяса и пикулей, и уверила, что пришла только за припасами.

– Ибо как гласит золотое правило, – невозмутимо продолжила она, – на кухне ест только тот, кто готовит.

– Да чтоб!.. – изумился Виктор. – Я сказал так всего раз. Лет шесть назад!

– Зато как отрезал, – насмешливо подтвердил Мару, который на моей памяти вообще не готовил.

Я сел, ссадил щенка на колени. Влад вскарабкался на соседний стул. Тамара опустила перед нами тарелки, полные зелени и крупных, политых гранатовым соусом фрикаделек.

– Ну и? – Приоткрыв штору, Куница поглядела в небо. – У нее получится?

Все промолчали, не уловив направление мысли, и, отвернувшись от окна,