– Есть!

– Опять ребус, – почесал макушку полицейский. – И как это понимать? Вот тут сигнал был, а вот тут пропал. Здесь опять появился и снова пропал. На вот полюбуйся.

Нахмурившись, кригскоммандер внимательно перечитал записи. Подошёл к карте, отметил красным участки радиомолчания.

– Ничего общего не замечаешь?

– Нет, не замечаю…

– Везде, где исчезала передача, у трассы расположены населённые пункты, – ткнул Гарна в карту пальцем.

– Ну и что?

– А хрен его знает, но что-то странное. Давай ещё раз подумаем. В городе он на спутник ничего не шлёт, так? А не в городе – шлёт. Есть тут логика? Нет тут логики. Он или везде сигналить должен, или нигде.

– Может, всё же пеленгации боится?

– Опять двадцать пять. Кто его запеленгует? И почему только в городе?

– Не знаю, – пожал плечами Гебар. – Тогда энергию экономит. В городе он и так на виду, вот батарейку и бережёт.

– На виду у кого? Когда свои к нему на пушечный выстрел не приближаются. Ещё импульсы эти непонятные… Чует моё сердце, что-то тут не так.

– Раз чует, то пошли по следу. Мне полкан говорил: "Не знаешь, как к проблеме подойти – тяни за любую ниточку". Вот давай за этот фактик и потянем. Что это, правда, за сигналы?

– Кто его знает… Информацию передаёт.

– Нет, шалишь. Когда информацию, там сплошная передача начинается, а импульсы явно фоном идут. И что это может быть?

– Ты же сам говорил, что похоже на маячок. Может и правда – маячок, для пеленгации.

– Сам-то в это веришь? – ухмыльнулся Гебар. – Вытаскивай из совы глобус и включай голову. Что он может посылать своим каждую секунду?

– Например, данные о местонахождении. Координаты.

– Во-от! – довольно кивнул полицейский. – Координаты. И ещё всякую всячину, вроде общего состояния организма. Чтобы все, кому надо, знали, где он и что с ним. И контролировали, в реальном времени.

– Допустим, – задумался Гарна. – Как тогда объяснишь исчезновение сигнала?

– А никак! – усмехнулся Гебар. – Нет у меня версий. Поэтому я задачку попроще себе взял, а остальное тебе оставил.

– Вот спасибо, родной, услужил. Ладно, попробую. Итак, почему пропадает сигнал? Самая простая версия – неполадки в работе пеленгатора. Но это неинтересно, это мы оставим напоследок. А вот если…

Гарна замолчал, задумчиво уставившись в угол.

– Э, ты чего? Говори давай, а то на самом интересном месте!

– Я, понимаешь, тоже командира покойного вспомнил. Он учил, что если на вопрос нет ответа, то надо изменить вопрос. Мы вот пыжимся понять, куда пропадает сигнал. А что, если он не пропадает?

– То есть как – не пропадает?

– Вот не знаю как. Ты у нас по этой части, ты мне и поясни. Может быть такое, что сигнал есть, а мы его не ловим?

– Может, если переключиться на частоту, которую пеленгатор поймать не в состоянии. Но ты не спеши выводы делать, потому что всё равно – ни черта это не объясняет. С какой стати ему между диапазонами прыгать?

– Кто их знает, какие у них технологии…

– Нет, обожди. Ты забыл, что до спутника можно достать только на этих частотах!

– А и верно, забыл, – досадно поморщился Гарна. – И что тогда получается?

– Получается, что ждёт тебя опять дальняя дорога. Так что ступай-ка ты, мил человек, гримироваться!

***

– Здравствуйте, профессор. А я снова к вам!

Вздохнув, профессор незаметно закатил глаза. Отпустив проштрафившегося студента, повернулся к визитёру.

– Здравствуйте, здравствуйте. Как ваш роман? Когда мы сможем лицезреть его, мнэ-э, на книжных полках?

Такар зардел, словно девица. Какой же писатель не падок до грубой лести?

– Роман хорошо, благодарю. Но понимаете, образовался у меня небольшой затор. Решил снова к вам обратиться, по старой, если можно так выразиться, памяти.

– Затор, говорите? – вздёрнул брови профессор. – Затор – это плохо. Прошу в мой кабинет.

Последовав за профессором, Такар опустился в кресло и вытащил знакомый блокнот.

– Итак, я вас слушаю. Чем могу быть, мнэ-э, вам полезен?

– Тут вот какое дело, – с энтузиазмом начал писатель. – Решил я, видите ли, сюжет усложнить. Разнообразить, так сказать, для требовательных читателей. И придумал, что пришельцы теперь не едины, а разделены на две враждующие за нашу планету стороны. Вся штука в том, что одна группировка о существовании другой не подозревает. Те, что находятся здесь тайно, крайне осторожно держат связь через спутник, построив для этого специальную установку. А другие ни о чём не догадываются и используют все доступные им технологии. И вот захотелось мне, понимаете, понять, как они ещё могут между собой общаться. Если не только через спутник?

Погрузившись в раздумья, профессор забарабанил пальцами по столешнице.

– Однако у вас и вопросы. Откуда же мне знать, какие у пришельцев системы связи? Один способ я подсказал, а ещё… Даже не знаю…

– Пожалуйста, профессор, – умоляюще посмотрел на него посетитель. – Без вашей помощи главный герой не сможет остановить инопланетные орды.

– Ну хорошо, – улыбнулся учёный. – Есть один способ. Мы можем предположить, что визитёры обмениваются между собой большими объёмами данных?

– Думаю, да, – кивнул Такар. – И текстом, и голосом и даже, может, изображение передавать научились.

– Вот и прекрасно. Тогда можно представить, что они используют для связи ультравысокие частоты, примерно в двести–триста терагерц.

– А почему именно столько? Почему не больше?

– Больше, молодой человек, нельзя, иначе вы получите красный цвет спектра. Следом идёт рентгеновское излучение, от которого агенты захватчиков схватят дозу. Предельно допустимая для них частота лежит где-то в этом районе, если, конечно, не ударяться в небылицы. Впрочем, терагерцевого диапазона им должно хватить с лихвой, скорость передачи информации в нём будет просто чудовищной. А уж со спутниковой связью и сравнивать нечего.

– Так, значит… – задумчиво произнёс Такар. – А как тогда герой сможет их поймать? Может быть, соберёт некий пеленгатор?

– Ни в коем случае, – махнул рукой профессор. – Напишете такое – и вас точно поднимут на смех! Современная ламповая техника не в состоянии ни принять, ни обработать субмиллиметровые радиоволны. Даже идущие на смену лампам транзисторы такого не осилят, поскольку речь идёт о технологиях не завтрашнего, а после–послезавтрашнего дня.

– А как же тогда… – растерянно глянул на собеседника писатель. – Если ни принять, ни обработать?

– Есть один нюанс, – хитро прищурился Кедар. – Дело в том, что высокочастотные волны расходятся в атмосфере крайне недалеко из-за взаимодействия с молекулами воздуха. Следовательно, каким бы мощным ни был сигнал, его нужно преобразовать находящимся неподалёку ретранслятором. А уже от ретранслятора он пойдёт по проводам до адресата, понимаете?

– Не совсем.

– Чтобы общаться на такой частоте, инопланетянам нужно густо опутать подведомственную территорию специальными,