как четыре полка собрались бы в Москве, намеревался в Москве объявить во всем народе и затем потребовать выдачи на убийство Франца Лефорта за непотребные его дела, о которых написано в челобитной. Он признавал также, что дело могло дойти и до побиения бояр подобно тому, как это случилось в 1682 г.[697]

Таков был стрелец Васька Зорин, насколько его мысли и чувства выразились в составленной им челобитной и в показаниях, данных им на розыске под Воскресенским монастырем. Запись этого розыска, конечно, была прочитана московскими следователями и самим Петром. С челобитной начался и допрос Зорина 17 сентября в застенке Ромодановского, надо думать, в присутствии Петра.

На этот раз Зорин показывал, что челобитная составлена во время самовольного похода стрельцов из Торопца к Москве, не доходя до Ржевы Володимировой. Писал ее Левка Рыбников, но с его, Васькиных, слов. В противность показаниям, данным в июне, в которых Зорин не отрицал фактов, изложенных в челобитной, теперь он отрекался от ее содержания и говорил, что все, что в ней написано, — его злонамеренные вымыслы. Все статьи челобитной о Франце Лефорте, как и заявление, будто князь М. Г. Ромодановский велел рубить стрельцов, выведя их из Торопца, далее, о тревоге в Москве и о приходе в Москву немцев — все это он, Васька, писал, «затеяв собою напрасно» для того, чтобы вызвать возмущение. Но, отрекшись, таким образом, от приведенных в челобитной фактов и сознавшись в вымысле, Зорин сделал новое, чрезвычайно важное признание, объявив, что у них, стрельцов, было намерение, придя к Москве всеми четырьмя полками, стать под Девичьим монастырем и бить челом царевне Софье Алексеевне, чтобы взяла в свои руки правление государством. Совет об этом был у стрельцов, не доходя до Ржевы Володимировой. К Москве они шли, надеясь на царевну, потому что она уже и раньше «правила государством»; однако никакой пересылки с Москвы о том, чтобы им идти в Москву, у них, стрельцов, не было.

Оба эти пункта показания Зорина: и челобитная, и мысль о призвании царевны Софьи в правительство были 17 сентября после некоторых предварительных запирательств подтверждены и его ближайшими сотоварищами по замыслам и разговорам: Васькой Игнатьевым, Аничкой Сидоровым и Якушкой Алексеевым, когда их запирательства были разбиты уликами, предъявленными против них Зориным на очных ставках с ними. Они показывали, что про челобитную они знали, Зорин читал им ее и спрашивал их мнений, которыми они с ним и делились. Они же на стану между Торопцом и Ржевою Володимировою за ужином, а затем и на дороге, едучи с Васькой Зориным на одной телеге, обсуждали планы дальнейших шагов и выступлений. Придя в Москву, действительно они замышляли стать всеми четырьмя полками на Девичьем поле и просить царевну Софью Алексеевну принять на себя правление государством. Если бы царевна не согласилась, тогда у них было намерение с челобитной снять копии и распространить их по московским слободам для возмущения и бунта, а возмутя чернь, идти разорять Немецкую слободу и побить иноземцев за то, что «православие от них закоснело». «Закоснение же православия», как им объяснял Зорин, виделось в том, что в Богоявленьев день и в Вербное воскресенье прекратились в Москве прежние крестные ходы. Побивши иноземцев, имели намерение побить и бояр: Т. Н. Стрешнева за то, что «на службе их не кормил», т. е. не заботился об аккуратной выдаче им жалованья; управляющего Стрелецким приказом князя И. Б. Троекурова — за его жестокость, за то, что «к ним немилосерд, напрасно их бьет и ссылает безвинно», и князя М. Г. Ромодановского — за тягости службы на польском рубеже, за то, что «их морил в степи зиму». В других позднейших стрелецких показаниях это избиение только бояр, казавшихся виновными по отношению к стрельцам, расширялось до избиения бояр вообще. Избив бояр, стрельцы предполагали поселиться в Москве, и если бы царевна не вступила в правительство, то хотели «обрать» на царство царевича Алексея Петровича, так как распространился слух, что великого государя за морем не стало. Все эти мысли и намерения были известны стрельцам всех четырех полков[698].

Допросом этих ближайших соучастников Васьки Зорина розыск 17 сентября закончился. Розыск дал два результата. В нем, во-первых, вновь всплыла челобитная Зорина с изложением стрелецких жалоб и, во-вторых, вскрылись дальнейшие планы и намерения стрельцов. В челобитной хотя и не прямо, но высказывалось резко отрицательное отношение к взятому царем правительственному курсу. Осуждались промахи военных властей под Азовом, взятием которого Петр так гордился, преступные и злонамеренные действия иноземца-еретика Франца Лефорта, который был его любимцем. Выражалась глубокая ненависть к иноземцам, которых Петр старался привлечь, и враждебное отношение к новым обычаям, которые он вводил, но в которых стрельцы видели ниспровержение старого благочестия и православия. В планах и намерениях стрельцов относительно будущего высказанные в челобитной религиозно-национальные мотивы сплетались с социальными и политическими: за истреблением иноземцев должно было последовать избиение бояр и возведение правительницы или «обрание» царевича, иными словами, низложение Петра и установление правительства, которому стрельцы могли бы диктовать свою волю, как это было в 1682 г.

VI. Первый большой розыск 19–22 сентября. Показание Васьки Алексеева

18 сентября было воскресенье. Праздничный день занят был, впрочем, подготовкой дальнейшего материала: доставлены были в Преображенский приказ 100 человек стрельцов, привезенных из Ростова, и 8 человек из Воскресенского монастыря, оставленных там после битвы ранеными и больными. 18-го давал большой пир второй посол Ф. А. Головин; по словам Гордона, «было большое общество, много пили и танцевали», и, как прибавляет Корб, «для увеличения веселости были пущены в ход большие воинские орудия». 19 сентября, в понедельник, деятельность застенков возобновилась: «происходило строгое следствие», записывает Гордон в дневнике[699]. В Преображенский приказ была передана новая партия стрельцов, привезенная из Переславля-Рязанского в числе 56 человек, что вместе с двумя партиями, доставленными в Преображенский приказ накануне, составило 164 человека. Эти стрельцы были распределены по 10 застенкам группами от 14 до 19 человек. Вести розыск в застенках были назначены наиболее видные сановники и министры: стольник князь Ф. Ю. Ромодановский, бояре — князь М. А. Черкасский, князь В. Д. Долгорукий, князь П. И. Прозоровский, князь И. Б. Троекуров, князь Б. А. Голицын, Т. Н. Стрешнев, А. С. Шеин, окольничий князь Ю. Ф. Щербатый и думный дьяк Н. М. Зотов. Этим высокопоставленным следователям были вручены 19 сентября статьи, заключавшие в себе ряд вопросов, по которым надлежало вести дознание. По всей видимости, статьи, в числе пяти, были продиктованы самим Петром; они носят на себе отпечаток его слога[700]. Основанием для статей послужил материал, добытый следствием 17 сентября; отдельные вопросы статей сосредоточены около двух пунктов,