— Я здесь гость, как и ты. Не будем портить настроение, верно? Не то госпожа расплачется прямо над кружками с элем. Кому охота пить ее слезы?

Дамиен мотнул головой, уселся за стол и больше не обернулся.

Я быстро направилась в сторону таверны. Взлетела на крыльцо, разминулась в дверях с Кайрой, которая несла кастрюлю тушеного мяса, и остановилась у стойки. Надеюсь, никто из постояльцев не остался в комнатах и не надумает спуститься. Нечего смотреть, как хозяйка таверны пытается прийти в себя, тяжело дышит и, прижав ладонь к груди, успокаивает колотящееся сердце. Выказывать слабость нельзя, иначе возникнут вопросы, потом разговоры, сплетни.

Кайра и Мод забегали еще дважды. Каждый раз, когда открывалась дверь, я вздрагивала и старалась сделать вид, что чем-то занята, а не просто перевожу дух. До утра еще очень далеко и это время нужно пережить с достоинством. Когда дверь снова открылась, я выругалась, уперлась ладонями в столешницу, а потом потянулась за теткиной бутылкой рома, выручавшей в непростых ситуациях.

— Вижу, вы в порядке, — приближаясь, произнес Реджис.

— Как сказать.

— Тот тип и есть ваш возможный брат?

— Он самый.

Снаружи доносился праздничный шум, и от мысли о необходимости покинуть сравнительно спокойное убежище ускорялся пульс. Мне не хотелось пить, улыбаться, слушать музыку и работать до рассвета. Казалось, я смертельно устала и не смогу с места сдвинуться. Сил не хватило бы даже стянуть маску и треклятое платье. Стоило дознавателю появиться, и почувствовала желание спрятаться ото всех на свете.

— Вы снова пришли на помощь, а я не поблагодарила… Простите, ничего не соображаю. Не поняла, откуда вы взялись.

— Снаружи толпа народу. Потеряться — не проблема.

— И все-таки, спасибо. Не появись вы, случился бы скандал.

— Только этого боитесь? — он кивком указал на руку, где, возможно, останутся синяки. — Не болит?

— Нет. Пустяки, разберусь.

— Уверены?

Нет, сшейдов хвост, нет! Кажется, в открытое море я вышла на лодчонке с гнилым дном, а не на корабле. Со всех сторон надвигается шторм, и первая же волна смоет за борт и отправит прямиком к подводному богу. Но что, тьма вас забери, господин дознаватель, следует ответить? Поплакаться о жестокой судьбе, взмолиться о помощи, сетуя, какая я несчастная девица в беде? И без того вы слишком часто оказывались рядом.

— Как-нибудь справлюсь.

Реджис положил руки на стойку.

— Где ваш перстень?

— В кармане. Подумал, вашему брату не стоит догадываться слишком быстро.

Я усмехнулась.

— Зря. Дамиен слишком легко заводит друзей, и скоро вас кто-нибудь выдаст. Хотела бы увидеть его в тот момент.

В зал вбежала запыхавшаяся Мод и, направляясь к кухне, успела крикнуть:

— Госпожа, там пьют в три горла! Чего Эри и Марта возятся? Эй, дамы, где закуска?

— Непростая предстоит ночь, — улыбнулся Реджис.

Стало вдруг неловко и за вопли Мод, и за неумение держать чувства в узде, за маску из легкого кружева на лице, за завитые волосы — за все, способное привлечь внимание и сделать молчание невыносимым. Особенно, за кулон на шее. Стоило Реджису на него взглянуть, я мысленно прикусила язык и решила даже не намекать.

Быть того не может. Эта идея не имеет никакого смысла.

Я надеялась уловить хоть малейший знак — перемену в лице, жест, необдуманное движение — способный разом развеять сомнения. Не выходило, и на миг я поддалась глупой фантазии и представила, как не Ламар Бенуа, а сам Реджис осторожно убирает волосы и, слегка касаясь шеи, застегивает цепочку.

— Собираетесь оставаться до утра?

— Нет, я ненадолго.

— Не любите праздники?

— Они мне не слишком по душе.

Давно ли, господин дознаватель? Послушать Бланш, так вы посещали светские приемы и были очень галантным кавалером. Не говорили же мы о разных людях, ошибочно называя одно и то же имя.

— И маскарады? На вас, кстати, нет маски. Неужели ничего не хотите спрятать?

— Это можно сделать и с открытым лицом.

— А музыку любите? Сегодня Тибо споет новые баллады. Не хотите послушать?

Наверное, я болтала лишнее, но беседа, лишенная особого смысла, приятно успокаивала. Жаль, не выйдет надолго оттягивать возвращение к гостям.

— Не настолько, чтоб слишком задерживаться. С некоторых пор праздники меня не увлекают.

— Я считала так до приезда в Леайт. Но, оказалось, в них своя прелесть — приносят деньги.

Реджис хмыкнул.

— Возможно, владей я таверной, тоже бы так решил.

— Вы? Ну нет, не могу представить. То ли дело бородатый здоровяк вроде покойного дядюшки, или, девица в ярком платье вроде меня. Но вы — нет.

Представить дознавателя в черном мундире королевской полиции, во главе длинного стола в собственном замке, на королевском приеме можно запросто, а вот за стойкой с кружками — никогда. Кровь благородного господина красная, как у матроса или бродяги. Нарядить в дорогие ткани можно и пугало. Но есть нечто неуловимое, в чем невозможно обмануть. Кем бы ни был Реджис — богатым наследником, лордом, чьим-нибудь бастардом — таверна ему подходит ровно как Анри умение вовремя заткнуться.

— А вдруг я мечтаю бросить службу, поселиться где-нибудь на побережье и купить скромную забегаловку?

Я рассмеялась, представляя, как какой-нибудь магистр в Главикусе падает без чувств, услышав об ученике, променявшем редкий дар на дешевый эль. Да и кто позволит?

— Скажете тоже, мастер дознаватель. Его величество не отпустит.

Реджис улыбался одними губами — во взгляде появился холод.

— Если хотите, продам вам «кота и лютню», когда разберусь с наследством. Но, боюсь, уйдут годы. Готовы ждать?

Дверь из кухни открылась, и появилась Мод, неся блюдо с вареным картофелем. Марта долго раздумывала, слушать ли советы Анри и Тибо, но все же посчитала отсутствие сытной еды глупость, мол, кто с пустым брюхом плясать станет. Эри она позволила готовить что угодно, а сама взялась за мясо и овощи.

— Пожалуй, мне пора идти к гостям.

Глава тридцатая

Дамиен и не думал уходить. Теперь он сидел за столом в компании троих приятелей, преспокойненько выпивал и, похоже, был намерен задержаться надолго. Плевать. Пусть видит, как я управляюсь со своей таверной на совершенно законных основаниях. Попрошу слуг быть приветливыми и щедрыми, не обращать внимания на возможные расспросы. Готова спорить, он сдастся первым и уйдет задолго до рассвета.

Беседа с Реджисом успокоила и, пожалуй, если б не праздник, продолжалась бы еще долго. Дознаватель не лез в душу, не пытался вывести на полную откровенность и не осуждал. Почему так — одним богам известно. Он, в общем-то, ничего особенного и не сказал, но