поморщился. — Да я бы ему шею свернул с удовольствием.

Удивленная таким поворотом, я не придумала ничего другого:

— И почему отказали себе в радости?

— Придется расплатиться собственной.

Появилась Мод с чашками, и на несколько мгновений мы замолчали, хотя во взгляде Реджиса слов набралось бы больше, чем произнесено за время нашего знакомства.

— Думаю, спрашивать о Венсане Грато не стоит? — я дождалась, пока Мод уйдет.

— Совсем не стоит, госпожа Ирмас. И, если он появится снова, не упоминайте о делах, которые нас связывают помимо таверны, и о знакомстве с Бланш.

— Почему?

— Так лучше для всех, поверьте.

Дело всегда в прошлом — Реджис сам говорил. Бесконечно важный господин Грато, вероятно, сыграл роль в истории, благодаря которой он и оказался в Леайте. Иначе, зачем намеки?

— Ну, а что произошло у вас?

— Все еще хотите знать?

Реджис кивнул и сделал глоток из чашки.

Наверное, не устану завидовать его самообладанию. Кем бы ни был Венсан Грато, какие бы вести не привез, Реджис допустил лишь несколько минут задумчивости, а теперь готов вернуться к прежним заботам. Я бы на стену от беспокойства лезла.

— Вы игнорируете мои вопросы. С чего бы отвечать мне?

— Хотя бы с того, что я, возможно, смогу помочь. Вы — нет.

— Ну, знаете. Людей с перстнем, как у вас, я встречала лишь дважды, да и то издали. Теперь же так и норовите заглянуть на огонек.

Он тихо усмехнулся.

— В следующий раз не пустите?

— Будто станете спрашивать.

Лютня Тибо зазвучала почти за спиной. Музыкант присел рядом с дамой в красном платье и запел грустную и очень длинную балладу о любви, из-за которой позавчера моряки обещали скормить его акулам, если продолжит нагонять тоску.

— Так что случилось? — не поддался на уловку Реджис.

Вчера я была готова выложить все и сразу — кричать, жаловаться, может, даже расплакаться. Но сегодня, после долгого дня и рассказа Анри о сплетнях, желание говорить поутихло. Ответит ли дознаватель хоть на один вопрос, если тоже решу не сдаваться? И не соберется ли на встречу с предполагаемой невестой прямо посреди откровений?

Задумчивый путник к костру подобрался,

Свой плащ расстелил и взглянул в небеса.

Слегка улыбнулся и молвил устало:

— А звезды как будто ее неземные глаза.

Потрепанный бард взял в персты свою лютню,

По струнам прямым зазвучал перебор.

— Ох, как же темно, до утра еще долго?

Что скажешь, спасет ли от духов простой разговор?

Дама рядом с Тибо печально вздохнула, да и я в который раз почувствовала, как тихонько сжимается сердце. Умеет же петь негодяй — можно глаза закрыть и на постоянные склоки с Анри, и на неуместные ухаживания, и на неумеренное уничтожение еды на кухне.

— Объявился человек, назвавшийся наследником таверны, — произнесла, рассчитывая на быстрый и совершенно не обстоятельный разговор.

— А это возможно?

— Не знаю. По всему выходит, что да, но я не верю.

Реджис осмотрел зал и жестом подозвал Лизет.

— Принеси-ка кружку эля.

— Будет сделано, господин, — улыбнулась служанка.

— Погодите, вы всерьез собираетесь слушать?

— Почему нет? У меня есть время, да и в кои-то веки рядом с вами не произошло никаких преступлений. Наследственные дела бывают весьма интересными, хоть я и мало ими занимался.

— Ну, — я пожала плечами. — Сами напросились.

Реджис положил руки на стол и чуть подался вперед — приготовился к долгому разговору. От одного этого захотелось извиниться и уйти. Разве можно спокойно обсуждать семейные проблемы с мужчиной, которого недавно воображала чудовищем в старом замке? Чудовищ подобные темы не интересуют. Почему он вообще еще здесь?

— Прошу, господин дознаватель, — Лизет очаровательно улыбнулась и добавила: — Если понадоблюсь, зовите.

В одном можно быть уверенной наверняка — Реджис не станет болтать. Сплетни, которые непременно появятся, разойдутся от других. Хранить тайны он умел настолько, что никто и ничего о нем самом сказать не может. Ну, или не решается.

— В общем, — я перевела дыхание. — Вы ведь знали тетку Жениву…

Слова полились одно за другим. Легко, откровенно, без малейшего страха. Возможно, так я бы смогла говорить с Люкой Фабрисом, посторонним, не знающим ничего обо мне, Дамиене и покойном дядюшке. Реджис слушал даже слишком внимательно — с манерой человека, привыкшего не упускать деталей. Если и находил переживания пустыми или глупыми, никак этого не показывал. Наоборот, сочувствовал и понимал, на что я совсем не рассчитывала.

Глава двадцать девятая

— Ох, Ламар, что ж вы натворили, — не веря собственным глазам, я замерла напротив зеркала. Отражение — какая-то хитрая магия, иллюзия, искажение, но не истинная правда. — И как прикажете выйти из комнаты?

— С гордо поднятой головой и не скрываясь под маской. Я нарочно сшил ее, чтоб вас сразу узнали. Кому-кому, а хозяйке праздника прятаться нечего.

Помоги, Лорхана.

Тонкое кружево совсем не скроет лица. Едва появлюсь, у гостей не останется сомнений, кто перед ними. Бесстыжая девица в ярком платье, прибравшая к руках таверну и вынудившая собственного двоюродного брата ютиться в клоповнике у самой рыбацкой пристани. Пока тот днями разгружает трюмы, она спокойно кладет денежки в карман, попивает вино и развлекается, как душе угодно. Дамиен весьма преуспел в заведении знакомств за последние дни.

— Уместно ли сейчас? Ламар, платье прекрасно, но…

— Не вздумайте отказываться, — серьезно заявила Арлет, поправлявшая пышный рукав. — Знаете, сколько ночей я просидела над вышивкой? Не будете же плевать на мою работу из-за сплетен. Ну, посмотрите, как к лицу, Сорель.

— Откуда было знать, чем все обернется? — подхватил Ламар. — Праздник вот-вот начнется, платье готово. Не оденетесь же в старое! Да и вспомните про уговор — в Леайте должны узнать, кто сшил ваш наряд. Взгляните — чудно сидит, а? Я вдохновлялся песней, которую услышал недавно. Какие там слова, Арлет?

— И не забыть мне никогда ее смешливый шепот,

И локоны черней вороньего крыла,

И стан, прикрытый алым шелком, — тут же напела девушка.

— Светлые боги! Ненавижу эту песню.

Старинную балладу о капитане, вернувшемся из дальнего плавания и пережившего страшные шторма, и хозяйке таверны, с которой провел ночь, едва успев ступить на берег, в Леайте знали все. Разумеется, каждый второй из моряков норовил вспомнить и с намеком подмигнуть, мол, вот как должно быть, госпожа Сорель. И плевать, что на пышногрудую и черноволосую деву я совершенно не похожа, да и не каждый из них капитан корабля.

— А, по-моему, очень красивая и печальная история — они ведь больше не увиделись.

— Это портовый город, Арлет, здесь никто ни с кем второй раз не