я почувствовала: больше ничего не случится. Сегодня, во всяком случае.

— Сорель, куда подевались? — Анри опять танцевал и, шумно выдохнув и оттянув платок на шее, повалился на ближайшую скамью. — Глядите, сколько народу приходит, а вы прохлаждаетесь!

— Я? Из нас двоих вы ни одной девице отказать не можете.

— О, боги. Только не превращайтесь в Пьера! Всего-то с тремя потанцевал.

— А, что, Пьер не разделяет страсть к развлечениям?

— Сорель, весь город знает: мой брат — скучнейший из людей. Как бедняжка Адель, его жена — ну, вы, наверное, видели — не зачахла от тоски? Вот настоящий сухарь, а не я, как постоянно норовите обозвать.

Я усмехнулась.

— Ну, раз не сухарь, потанцевали бы с Эри. Не ради Терка с Мартой же она наряжалась.

Анри со стоном и страдальческой гримасой на лице развел руками.

— Зря смеетесь. Что прикажете делать, если она проходу не дает?

— Ну, вариантов несколько. Можете сбежать, правда, придется оставить работу, а я категорически против. Можете как-нибудь деликатно поговорить, дать понять, что не заинтересованы. Не заинтересованы ведь? Ну, на крайний случай, женитесь, но господин Равьен очень не одобрит, и придется жить в сарае при таверне.

— Сорель, вы сущая ведьма.

— Травница, а это во многом похоже. Глядите-ка, ваша подружка еще здесь.

Девушка в белом, пригласившая бухгалтера самой первой, весело смеялась, выслушивая Тибо, кружившего рядом и, вероятно, говорившего какие-нибудь изысканные комплименты. Трепать языком он умел и, признаюсь честно, в первые дни сама всерьез прислушивалась.

— Почему он не поет? — возмущенно поднялся Анри. — Весь вечер ходит с важным видом, командует. Сорель, его нужно прогнать. Серьезно.

— Угомонитесь, плевать ему на вашу подругу.

Но Анри было не остановить. Прихватив несколько кружек, чтоб сэкономить силы и время, он направился в сторону музыкантов, где и пытался охмурить незнакомку в белом еще не подозревающий о надвигающемся шторме Тибо.

Тем временем двое моряков сцепились из-за девицы. Разнять не вышло, и, когда они повалились на землю, Мод подняла крик. Тут же явились патрульные, дежурившие в переулке напротив, и арестовали матросов под одобрительные возгласы гостей. Акробаты, сделавшие небольшой перерыв, вернулись к выступлению и снова собрали толпу зрителей, куда больше прежней. Тибо получил нагоняй от Анри и спел целых две песни подряд. А я со служанками сбивалась с ног, разнося напитки и закуски. Выручка обещает быть хорошей.

Как назло, Терк куда-то запропастился, когда понадобился новый бочонок эля. Я разыскала его на кухне, а когда вернулась в зал, наткнулась на подружку Анри в белом.

— Светлые боги, госпожа Сорель, за вами не угнаться. Кто б мог подумать, что праздник — тяжелая работа, а?

— Да уж, ноги гудят. Нужна моя помощь?

— О, да. Непременно нужна.

Не объясняя, она схватила за руку и потянула в сторону.

— Какого сшейда? — выкрикнула я, а девушка рассмеялась.

— Сорель, ну, не злитесь! Просто хотела отвести в сторону и снять маску, чтоб вас удивить. Это же я, Бланш. Не узнали?

— Погодите… Серьезно?

Только теперь обратила внимание и на знакомый голос, и на волосы медового оттенка, и на родинку над верхней губой. Светлые боги. Бланш можно смело идти в королевскую полицию — отличная выйдет шпионка.

— Знаю-знаю, — опять засмеялась она. — Матушка назвала платье крестьянским, и добавила, что я позорю фамилию одной его покупкой. А маска? Красивая, правда? О, боги, у вас такое лицо, мне даже неловко. Жду-не дождусь, что скажет Реджис. Он трижды прошел мимо и не заметил, представляете? Немного волнуюсь — в наш первый танец тоже была в белом.

— Мастера дознавателя ждет приятный сюрприз, — улыбнулась я, наконец справляясь с удивлением. — Вам очень идет. Даже Анри сумели очаровать.

— Правда? Надеюсь, не слишком разочаруется? Не смогла отказать себе в удовольствии — с ним весело танцевать. Очень милый молодой человек. Кое-кто в городе, кстати, считает, что у вас роман. Если так, Сорель, полностью понимаю и немного завидую. Здорово ведь не задумываться о необходимости правильного брака?

Сшейдов же хвост… Если сегодня еще кто-нибудь надумает неожиданно появиться, придется прибегнуть к сердечной настойке и успокоительным, чтоб восстановить потрепанные нервы.

— Не знаете, где сейчас Реджис? Хочу пригласить его.

— Кажется, мастер дознаватель не большой любитель танцев.

— Увы, — Бланш возвела взгляд к потолку. — Случалось, он и раньше казался не по годам серьезным. Теперь будто говорю с незнакомым мужчиной старше на целую жизнь. Мурашки бегут от мысли, что это совсем не тот Реджис, которого я знала. Скажите, только честно, он оценит мою маленькую шалость?

Я терялась в догадках, начиная размышлять о произошедшем пять лет назад. Люди не меняются в одночасье. Невозможно уснуть, а наутро открыть глаза и стать совершенно другим по собственной прихоти. С Реджисом случилось нечто очень плохое, раз Бланш временами не узнавала. В юности он, возможно, нашел бы забавным сюрприз с переодеванием, распущенными волосами, чего благородные дамы обычно не позволяют. Но, боюсь, теперешний Реджис, желающий спрятаться ото всех в далеком захолустье, не оценит.

— Не могу знать, Бланш. Я с ним мало знакома. Но он не сможет не заметить, как вам к лицу наряд.

Она с благодарностью сжала ладонь и, прикрыв глаза, кивнула.

— Да будет на то воля богов. Пожелайте удачи, пойду его поищу.

— Госпожа, поглядите-ка, — Лизет встала на носочки, приглядываясь к собравшимся вокруг акробатки гостям. — Весь город соберется, не иначе!

Пышнотелая Розин Адно умудрялась выделяться даже на фоне пестрой толпы. Как всегда вызывающе нарядная, с ярко-алыми губами, черными с проседью волосами, уложенными в высокую прическу и накинутой на плечи шалью, слегка прикрывающей откровенное декольте.

— Ставлю серебряный — завтра в магистрат посыплются жалобы, — хмыкнул Анри, аккуратно передвигая на столе наполненные кружки.

— Спасите, боги, — вздохнула Лизет. — Хотя, знаете, господин Равьен, не далее, чем час назад, старуха с того края улицы приходила. Потопталась, поглядела, сплюнула пару раз и ушла. Вот она-то, чуть что, и пожалуется.

— Анри, ставлю два серебряных на старуху, — присоединилась я. — Именно она кару богов на меня и призывала.

— Боюсь, очереди не дождется, — хохотнул Анри. — Принимается. Лизет?

— Ох, ну вас! Ставлю монету — пожалуется зеленщик. Он рано ложится спать и вечно сердится на шум.

— Да победит истина, дамы.

Из таверны дважды выходила взволнованная и раскрасневшаяся от кухонного жара Эри. Они с Мартой никак не могли закончить с закусками, и потому ее участие в празднике откладывалось и откладывалось. Анри, увы, был очень занят, да к тому же немного расстроен, что новая знакомая в белом исчезла, а потому не уделил Эри ни капли внимания. Боюсь, избежать слез не выйдет.