Галисия до сих пор была обижена на Адэра из-за его танца с Маликой и обсуждала с Элайной, как лучше повести себя: изводить любимого упрёками или сделать вид, что ничего не произошло. Элайна убеждала её, что во всём виновата эта выскочка из плебеев. Адэр не хотел ставить тайного советника в неловкое положение, и ему ничего не оставалось делать, как станцевать контемп, который был ему противен, как, собственно, и партнёрша.

Дамир заступился за Малику. Элайна обдала его испепеляющим взглядом, но вместо того, чтобы сжечь антагониста, разожгла нешуточный спор. Модес встал на сторону Дамира. «Хотя я не любитель контемпа, танец был восхитительный, — сказал он. — Мы привыкли лапать дам под музыку, потому что вам это нравится. Адэр показал, как доставить наслаждение партнёрше, даже не касаясь её». «И получить наслаждение самому, — добавил Дамир. — Теперь я понял, почему граф Эпла так высмеивает танец Малики и Фандези на балу у Толана. Он мечтал оказаться на месте виконта».

После этих слов все забыли о танце и переключились на обсуждение вечера «Милых бесед». В итоге мужчины, разозлённые недальновидностью дам, пересели за картёжный столик и вскрыли колоду карт. Дамы, оскорблённые симпатией мужчин к простолюдинке, перебрались в кресла возле камина и, надув губы, уставились на жаркий огонь.

Слуги, стоя возле стены, переглянулись и еле сдержали смешки. Они потешались не над Маликой. И не потому, что боялись Драго, который грозился наказать любого за малейшее непочтение к тайному советнику. Малика была одной из них, и в стычке со знатью все работники замка встанут за неё горой. Если заносчивые дворяне цапаются из-за Малики, значит, она действительно хороша и умом, и лицом. Слуги, не ведая о сразившей её болезни, ждали, когда она вместе с Адэром войдёт в обеденный зал. Мужчины растекутся по полу, дамы получат инфаркт. Вот будет хохма!

Адэр пришёл один. Точнее, пришёл с Парнем. Обворожительно улыбаясь, дворянки сделали реверансы. Дворяне поклонились. Все вернулись за сервированный то ли к завтраку, то ли к обеду стол. Парень развалился перед камином. Повинуясь знакомому жесту правителя, прислуга удалилась за двери.

Адэр запивал кофе вином и молчал. Посматривая на него, молчали и гости. Тишину нарушал стук вилок о тарелки и цоканье чашек о блюдца.

Наконец Адэр оторвал взгляд от Парня:

— Почему такие хмурые?

— Мы повздорили, — слишком поспешно ответила Галисия и покраснела. Видимо, Элайна наступила ей на ногу.

Адэр хмыкнул:

— На какой почве?

— Мы говорили о титулах, — откликнулась сестра. — Я считаю, что негоже раздавать титулы налево и направо и уж тем более продавать их. В Росьяре каждый пятый дворянин — бывший плебей. И что в этом хорошего?

— У правителя есть право давать титулы и звания людям, которые, по его мнению, этого заслуживают, — подключился к разговору Дамир.

— Люди низкого происхождения, получившие звание — угроза истинным дворянам, — откликнулся Модес. — В их венах никогда не потечёт благородная кровь. Их мысли, поступки и привычки останутся низменными.

Элайна пожала супругу руку:

— Благодарю за поддержку, милый.

— А как думаешь ты? — обратился Адэр к Галисии.

Она пожала плечами:

— Я думаю… Решения короля никто не вправе обсуждать и уж тем более указывать ему, что он должен делать.

Дамир поаплодировал:

— Два-два. И вновь ничья.

Прихватив бутылку вина, Адэр перебрался к картёжному столику:

— Сыграем, господа?

Модес и Дамир присоединились к нему. Элайна и Галисия сели в кресла. Под беседу о Тезаре Адэр выиграл несколько партий подряд.

— Вы отлично играете в карты, Ваше Величество — отметил Модес, вытерев платочком плоский лоб.

— Хорошо танцую, мало сплю и много пью, — сказал Адэр и наполнил бокалы вином. — Это признаки бесцельно прожитой жизни, дорогой герцог.

— Это признаки незаурядного и жизнерадостного характера, братец, — подала голос Элайна. — Не могу взять в толк, почему до сих пор тебя не короновали? В Краеугольных Землях пять некоронованных королей. Как ты, потомок великой династии Карро, оказался в их компании?

— Я не король. — Адэр сделал глоток вина. — Для древних народов Грасс-Дэмора я всего лишь временный правитель.

— Ты должен наказать их за неуважение.

— Я не буду наказывать своих поданных за убеждения и веру, за наивность и слепоту. Я наказываю только за проступки.

— Они слепы и наивны пока не подошло время, пока согласно какому-то несуразному пророчеству не появится их законный правитель. Но ты не понимаешь, что этот псевдоправитель уже есть, и не один. Я уверена, что народы вынашивают планы посадить на трон своего человека. Они уже готовят их, любовно выращивают, учат. Одно дело согнать тебя с трона. Другое дело сорвать с твоей головы корону. Против самозванцев ополчится весь мир. А это уже не игры в пророков. — Элайна сжала кулачки. — Ты должен всерьёз задуматься о коронации, Адэр!

— Я никому ничего не должен.

— Ты принимаешь плебеев при дворе…

Адэр поставил бокал на столик:

— Я пойму, если тебе нужна минута, чтобы прийти в себя.

— …И даже не догадываешься, что среди них затесались предатели.

— Элайна, твой брат уважает тебя, так прояви уважение к правителю. Помолчи минуту, — прошептал Модес, пытаясь образумить супругу.

— И одну из них ты пригрел у себя на груди, — проговорила она, захлёбываясь словами от возмущения.

— Вы не можете остановиться, герцогиня Гаяри. Вы здесь только по моей милости, и отравляете мои мысли о моём тайном советнике. — Адэр окинул гостей взглядом. — Не делайте вид, будто у вас нет желания лишить меня человека, который достаточно красив, чтобы нравиться мне, и достаточно умён, чтобы знать своё место. Почему вы осуждаете мой выбор? Потому что мой тайный советник женщина? А зря. Она не стремится к богатству — её нельзя подкупить. У неё нет кровного права на трон — ей некуда подниматься. У неё одна задача: говорить правду или скрывать, если эта правда может навредить мне. И кто вы такие, чтобы осуждать меня?

Модес встал и поклонился:

— Ваше Величество, прошу простить мою супругу.

— Оставьте нас!

Модес, Дамир и Галисия, кланяясь и бормоча извинения, попятились к двери. Элайна проводила их высокомерным взглядом.

Адэр поднялся:

— С первой минуты я почувствовал, что в тебе сидит чужой человек. Кто над тобой потрудился? Отец? Трой Дадье?

— Я сама прозрела.

— С чего ты взяла, что можешь вмешиваться в мою жизнь?

— Это вопрос чести твоего престола.

— Моего, а не твоего!

— Ну, знаешь ли! — Элайна вскочила и со злостью отшвырнула стул, стоящий между ней и Адэром — Ты уже доигрался со своей дружбой. Доиграешься и с престолом. Думаешь, я не вижу, что она сводит тебя с ума?