– Да? – переспросил я измученно. – Я ожидалбурю, но не ураган. А тут совсем крышу срывает!

– Мы этого ожидали.

– Я надеялся на менее бурную реакцию, – призналсяя. – Великая инерция мышления. Точнее, нежелание думать самим, когда естьэксперты, что подготовят для нас и решение, и комментарии, и доводы в споры…

Но, в самом деле, реакция на всякие там нарушения правчеловека в последние годы стала вялой. Если в семидесятые и восьмидесятые весь Западподнимал хай по любому оброненному на ногу молотку в странах социализма илитретьем мире, то в девяностые поутих, своих проблем хватает, так что я ожидал исейчас что-то подобное, хоть и с поправкой на массовость. Все-таки мы истребилиоколо шестисот тысяч человек, а это бьет все рекорды последних войн, катастрофи катаклизмов, вместе взятых.

Тут же мы провели без малейших задержек операцию «Сулла» позачистке гнили, было изъято из жизни около трех тысяч нищих, бомжей,безнадежных наркоманов, уголовников-рецидивистов, идиотов, заполняющихспециализированные больницы, а также проституирующих на Тверскойгомосексуалистов, трансвеститов, мазохистов, эксгибиционистов.

Реакция, на удивление, бурная, но очень разная. От криков оновом фашизме, без этих обвинений никуда, до ликования, что хоть кто-торешился. Конечно, эти русские звери, мы бы помягше, помягше, но все-такиправильное дело начали. Тут досталось от своих общечеловеков, пошли драчки, онас не то чтобы забыли, но отложили до тех пор, пока со своими экстремистамисправятся. К счастью для нас, среди этих «экстремистов» как раз молодежи мало,а все больше видные ученые, музыканты, изобретатели, конструкторы, словом –элита. Да и молодежь, что с ними, тоже та, что грызет гранит науки, а нетрахается на улице, наширявшись наркотой, не устраивает демонстрации стребованием panem at circenses и прочих социальных льгот, пособий и увеличениявыплат тем, кто по религиозным, этическим или нравственным установкам не желаетработать, учиться или служить в армии. Так что рядовой обыватель, привыкшийсвято верить, что гомосеки – тоже люди, а в чем-то даже лучше, ведь лицо жзападного мира, задергался, разрываясь между приверженностью к устоямдемократического государства, когда усе можно, и этим гадким экстремизмом,который так хорошо безнаказанно называть фашизмом, нацизмом, шовинизмом,коммунизмом, талибством – и ничего за это не будет.

Только в Юсе выстрелы на Красной площади обсуждали в сенате,конгрессе, на всех форумах, а президент Бушмен созвал специальное собрание изаявил, что такое недопустимо не только в демократических странах, а вообще напланете, потому отправку экспедиционного корпуса нужно не только одобрить, но иускорить. С этим же настойчивым призывом он выступал на всех собраниях, ивсякий раз его популярность поднималась. Правда, освистали в университетскомгородке, больше благоразумно к умничающим ученым не ходит, зато постояннопосещал общества сексуальных меньшинств, где ему устраивали овации, какгомосеку, некрофилу и почетному вуайеристу.

Я вздрогнул, заметив на столе две плотные тени. Вскинулголову, в двух шагах благовоспитанно стоят Сигуранцев и Босенко, позы у обоихсредние между «смирно» и «вольно».

– Что-то стряслось? – спросил я тревожно.

Сигуранцев взглянул на Босенко, тот не шелохнул и бровью,Сигуранцев сказал деликатно:

– Мы здесь уже давно стоим. Ксения о нас дваждыдокладывала… Но вы так высоко взлетели… или погрузились в нирвану, что мыпросто не решались отрывать от гурий…

– Или гурий отрывать от вас, – добавил Сигуранцевтуманно. – Присосались, стервы!

Я отмахнулся:

– Ни вас, ни гурий не видел, извините. Голова, какчугунный котел, что-то шумит…

– Это кипит, – объяснил Сигуранцев. –Варится. Про хорошего политика так и говорят, мол, котел у него варит. Промелкого политика: котелок варит. Господин президент, у нас с Босенко наметиласьодна совместная акция…

Босенко молчал, это меня насторожило, я спросилподозрительно:

– Какая? Да вы садитесь, чего как провинившиесяшкольники.

Они послушно сели, держатся иначе, чем раньше, всем видомдавая понять, что теперь меня уважают больше, даже чтят, раз я теперь недемократ, ведь демократия – последнее убежище подлеца, отныне я настоящийтвердый правитель…

Босенко сказал нерешительно:

– Давайте мы вам сперва факты изложим, а вы самискажете, что и как. Мы ведь силовики, тупые, значится, а вы ж – демократ,защитник прав и сироток. Словом, по нашим данным, только в Москве орудует пятьтысяч бандитских группировок общей численностью сорок восемь тысяч человек…

Он раскладывал передо мной листки, диаграммы, показывал,объяснял, а во мне поднимались волной горечь и злость. Подумать только, сороквосемь тысяч здоровых сильных мужчин не работают, а грабят тех, кто работает!..Обирают предпринимателей, что и так едва-едва сводят концы с концами, отрицательновлияют на мораль общества, которое видит, как хорошо быть бандитом,проституткой, вором и как плохо и позорно работать на заводе, стройке,прокладке дорог, в институте, как бесполезно что-то изобретать, создавать…

Я задержал дыхание, на миг вернулось обычное состояние, ячуть не сказанул то, что всегда говорит демократ, но тут же в мозгу сверкнулоослепительное: ХВАТИТ! Хватит этого словоблудия, даже в богатом обществе оноотдает лицемерием, но в нашем положении это не просто тупость, это сознательноепредательство интересов тех, кто избрал на этот пост, кто на меня надеется.

– Значитца, так, – сказал я. – Провестиширокие аресты. Собрать пару сот бандитов. Нет, не утруждайте себядоказательствами вины, у них адвокаты лучше, чем у нас прокуроры. Достаточно итого, что про них известно – бандиты. Все понятно? Расстреляйте. Да-да, вы неослышались. Без суда. Когда корабль тонет, не до расшаркиваний, надо срочносбрасывать за борт балласт. Расстреляете, об этом сообщим в прессе. Ипредупреждение, что если в течение трех дней кто-то из остальных сорока восьмитысяч не устроится на работу… не липовую, а настоящую, где будет пахать в потелица… устроятся именно на заводы и строительные работы, то поставим к стенкевсех до единого.

Босенко спросил испуганно:

– Не слишком ли?..

Я поинтересовался ядовито:

– А вы что, демократ? Пятая колонна юсовцев? Мы первымже расстрелом уложим несколько зайцев наповал! Первое – вздохнут свободнопредприниматели. Второе – народ увидит, что лучше трудиться честно. А того, ктовчера ходил в героях, – уже едят черви. Третье – милиция сможет наконецпереводить на ту сторону улицы старушек, чего раньше делать не успевала.Четвертое – исчезнут бесполезные предприятия, что ничего не производят, атолько обслуживают… Это ж сколько на сорок восемь тысяч надо лишнихпарикмахерских, баров, ресторанов, казино, бильярдных, сапожных мастерских…

Сигуранцев держался лучше, чем Босенко, изумления не выдал,даже прервал со смехом: